Повести и рассказы писателей ГДР. Том II

Мы поднялись, однако тело ломило и все валилось у из рук. Но мы научились преодолевать усталость.

Самому старшему из нас было двадцать три года, и мы одолели много трудностей, но с мучениями, которые нам причиняла мошкара, мы честно говоря, так и не справились.

От солнца мы кое-как защищались. Я первый стал повязывать голову мокрым носовым платком, но он быстро высыхал и его приходилось снова подставлять под кран. Другие попросту смачивали свои кепки. А Генрих Зегаль, по прозвищу Ножик, наливал воду в шляпу и нахлобучивал ее на голову. Ему очень нравилось, что нас это смешит, и он снова и снова повторял номер со шляпой.

После четвертого раза инженер испортил нам все удовольствие.

— С чего это вы так транжирите воду? — сказал он. — Этак ее надолго не хватит. Может, вы думаете, что ради вашей потехи я еще раз пошлю сегодня за водой?

Хотя солнце жгло немилосердно, хотя воду надо было беречь, мы и к солнцу притерпелись, и к жажде, и к тяжелой почве, и к тому, что у лопат плохо пригнаны рукоятки, что слишком мало завезено на стройку кирок. Ко всему можно было притерпеться. Только не к мошкаре.

Это было истинное наказание. Началось оно, как только мы спрыгнули с грузовика, доставившего нас в лес. Теперь здесь уже много повырублено. Правда, еще громоздятся кучи поваленных стволов. Другие давным-давно на лесопилке. Все деревья, что стояли здесь, а теперь лежат еще кое-где, так же как и те, что уже распилены, срублены нами. Но не о том речь.

Первые бараки мы кое-как сколотили из грубых досок, полученных с лесопилки. Выдали их нам с большой неохотой. Оно и понятно: наш первый отряд должен был приступить к работе только в июне, а мы начали ее на месяц раньше. Пришлось без обиняков заявить этим, на лесопилке, что все доски, собственно говоря, наши, так как мы рубим лес, но, впрочем, можем обойтись и без них, будем класть стены из стволов. Только после этого они выдали нам доски. Чтобы получить достаточно гвоздей для бараков, нам, видимо, следовало бы открыть рудную жилу. Но мы нашли выход: стали прибивать три доски двумя гвоздями и соединяли их планкой. Получалось недурно. Гвозди выдавали по счету, и худо приходилось тому, кто использовал больше двух гвоздей на три доски. «Два на три» стало одним из первых наших лозунгов в соревновании. Я не шучу. Сегодня мы над этим, конечно, смеемся. Сегодня мы можем смеяться: неуклюжие времянки давно снесены и вместо них на каменных фундаментах стоят добротные бараки из шпунтованных строганых досок с двойными стенами, выкрашенными светлой краской, чистые — просто роскошь. А тогда мы спали на голой земле, между качающимися стенами, под кривой крышей. Да еще соревновались за экономию гвоздей.

В лес нас приехало двадцать семь человек. Знали друг друга только ребята из Эрфурта, главарем у них был Ножик. Три эрфуртца прозывались Ножик, Карамба и Мальчонка, настоящие же их имена были Генрих Зегаль, Пауль Швейтцер и Курт Унферрихт. Долгое время никто этих имен не знал. Все называли их Ножиком, Карамбой и Мальчонкой, старыми кличками, которые они привезли с собой из Эрфурта.

В лесу с востока на запад прокладывалась трасса для железнодорожной линии, которая вдавалась в лес и выходила из него крутой дугой. В верхней точке этой дуги мы и строили наш завод. Собственно говоря, мы еще не начинали его строить. Мы приехали в лес, чтобы создать необходимые условия для строительства: расчистить место, построить жилье для рабочих, которые будут возводить завод, вырыть траншеи для электрокабеля и водопроводной сети. Тогда у нас не было ни воды, ни электричества, мы ютились в хибарах. Сегодня у нас есть все, а вначале были только кучи ржавых заступов, топоров, лопат и кирок.

Трассу для железнодорожной линии к будущему заводу начали прокладывать в лесу одновременно в четырех точках бригады лесорубов. Они двигались навстречу друг другу, как на руднике, где из двух шахт пробивают квершлаги. Бригады лесорубов мало знали друг о друге, разве только что однажды они встретятся, если верны расчеты инженеров. В отметке пять, на изгибе дуги, которая с востока на запад врезалась в лес, находились мы: здесь было наше рабочее место. На эту стройку мы съехались из разных уголков республики, все двадцать семь — добровольцы. В первый же день, перепрыгнув через задний борт грузовика, я сбил с ног парня, который снимал с машины свой багаж.

— А, очень приятно! — выпалил он. — Рад с вами познакомиться. Меня зовут Стефан Зейлер. Надеюсь, ваше путешествие было удачным?

Я обернулся и посмотрел на сияющее веснушчатое лицо длинного парня с водянисто-голубыми свинячьими глазками.

— Извини, — сказал я.

— Я сразу понял, что ты вежливый, — сказал парень улыбаясь. — За покушение на мое персону вызываю на дуэль. Какое оружие ты предпочитаешь? Бумажные шарики или макароны?

Ужас до чего он был смешной, однако я ответил:

— Макароны, к сожалению, переломались в дороге. Вам придется подождать, пока из Берлина пришлют другие.

Он перестал улыбаться и серьезно спросил:

— Ты из Берлина?

— Да, — ответил я. — А ты откуда?

— Из Шпремберга.