Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Пыхтящий от боли Шпилгит вывалился на улицу. Не споткнись Феловиль в последний момент, нож угодил бы в голову, не в правую икру... Он содрогнулся, завидев свою контору. Лишь чудак идет в сборщики налогов, и последние месяцы привели Шпилгита к мысли, что он создан для чего-то другого.

Он вспоминал жизнь в Элине, изучение основ профессии. Сбор налогов в городе пиратов - смелая идея, сомнений нет, а исполнение ее стало опасным занятием. Все они упражнялись с оружием, изучали способы обнаружения ядов, а кое-кто из товарищей по-настоящему погрузился в серые искусства. В определенный день года, день сдачи налогов, нельзя было верить даже телохранителям, выделенным Анклавом для каждого сборщика. В прошлом году Гильдия потеряла шестьдесят процентов состава, и немало сундучков со сборами пропали среди хаоса.

Он-то считал, что пост в самом отдаленном городишке станет блаженным избавлением от Дня Крови и Налогов. Шпилгит не проявил талантов, достаточных для долгой и удачной жизни в Элине. Не был достаточно хладнокровным. Не имел в душе узла жестокости, при помощи коего сборщики легко и бездумно находят аргументы для наглых похищений, угроз и вымогательств, необходимых для успешного ведения дел. А он? Он так охотно верил слезливым историям про ужасные личные трагедии, внезапные пожары, загадочные кражи и пропавшие клады. Рыдал, едва завидев калеку с костылем, свору сопливых недоносков у пропахшей вином и кислым молоком материнской юбки, сочувствовал богачу, клянущемуся, будто в кошеле его нет ни гроша.

Что хуже всего: он верил, что собранные налоги идут на достойные дела, на заботу правительства, на закон и порядок... тогда как почти все забивалось в походные сундуки наглых нобилей, усердствующих лишь в грабежах.

Да, путешествие через бесплодные пустоши, на границы сомнительного государства многое ему открыло - и о себе, и обо всем мире. Убийства Феловили останутся неотомщенными. Она слишком полезна Спендруглю. Это он, Шпилгит, здесь не нужен.

Пнув дверь, он ввалился внутрь и побрел к единственному креслу. Угли в очаге еще пыхали жаром, и он подбросил новых дров. "Но так было до сего дня. Я уже не тот человек. Не слабак. Я готов на убийство. Вернусь в Элин с тупой коровой на привязи и... и продам ее, не ощутив единого укора, да и она будет только рада.

Я стану настоящим сборщиком. С железом в очах, губы тоньше лезвия кинжала, прямые и вовсе не умеющие изображать искреннюю улыбку. О нет, если такой рот кривится, то лишь в радостном предвкушении злодейства.

Зло. Вот оно сочится от моих дел, вот оно пятнает всё клеймами несправедливости. Зло. Запашок сладкой лжи и горькой правды. Закон в наших загребущих руках. Мы знаем как его обойти, все тропинки, и не платим медного гроша, а вот вы, вы - да!"

Он пытался обернуть раненую ногу тряпкой, ругал замерзшие пальцы. Ну, хотя бы кота убил - утешал он себя. Тот не мог выжить, пусть тело еще дергалось, лапы впились в стену, растопырились, стараясь вырвать голову, хвост изгибался как древесная кора в очаге. Ох, кого он дурит? Проклятая тварь еще жива!

"И если дороги разбиты и стража голодает без привычных взяток; если люди живут на улицах и продают детей, чтобы свести концы с концами; если судьи куплены чохом, а тюремщики носят золотые кольца, и всё, что давалось бесплатно, нынче стоит денег... что ж, так оно и есть, и по какую сторону хотел бы я встать?"

Теперь он понимает. Видит всё с предельной ясностью. Мир рушится. Но он ведь всегда рушится. Если это понять, злодеяния каждого момента - всего бесконечного царства Сейчас - обретают полнейший смысл. Пора присоединиться к остальным, к раздутым от жадности дельцам, и седлать злодейское настоящее, и к Худу будущее, как и прошлое. Так или иначе, Повелитель Смерти ждет всех.

Дверь заскрипела. Шпилгит взвыл, хватая нож.

- Это же я, - засунул внутрь голову Якль.

- Боги подлые!

- Можно присоединиться? У меня есть вино.

Шпилгит махнул рукой, позволяя. - Давай, и дверь закрой. Забавно, что ты пришел. Мне подумалось: мы с тобой похожи.

- Ага, оба мертвецы.

Шпилгит вздохнул и потер лицо. - Если останемся в Спендругле на всю зиму - точно будем.