Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Опустелла зашевелилась, встала на четвереньки, волосы завесили лицо, по ним текла кровь. Затем она подняла голову. Лицо было лишено жизни, мертвые глаза потускнели, рот обмяк, в точности как у любителей бессмысленных спортивных зрелищ. - Кто убил меня? - спросила девушка скрипучим голосом, высунув язык, будто мокрого слизняка. Странное шипение возвестило о том, что последние капли воздуха покинули легкие. - Это было нечестно. Без причины. Пампера, мои волосы спутались? Погляди, совсем спутались. Спутались. - Он встала, двигаясь неловко и медленно. - Ниффи? Любимый? Я всегда твоя, навеки твоя.

Но, когда она обернулась к нему, Ниффи попятился в ужасе.

- Нечестно! - закричала Опустелла.

- Одним ртом меньше, и то ладно, - пробурчал Бреш Фластырь.

- Ты убил мою любимицу! - сказал Ниффи Гам. Глаза его казались двумя вареными яйцами в белом соусе.

- Все хорошо, - всхлипнула Огла Гуш. - У тебя есть мы, сладкий пальчик!

- Крошка Певун, - бросил Стек Маринд. - Если увижу, что хоть пальцем пошевелишь, тебе конец. Итак, у нас проблема. Видите ли, меня наняли убить некромантов - единственная причина для охоты, ведь я гарантирую удовлетворительный исход, а в нашей профессии без верности слову ты никто.

Крошка хмыкнул. - Кто-нибудь нанимал тебя убить меня?

- Нет. Потому ты еще жив. Но, видишь ли, за эти годы я приобрел нелюбовь к некромантам. Впрочем, сказано слишком мягко. Я презираю их, меня от них тошнит.

- Тем хуже. У тебя один выстрел, и перезарядить не успеешь. Хочешь умереть, Стек?

- Сомневаюсь, что шансы столь неравные, - отозвался Стек Маринд. - Я верно говорю, Смертный Меч?

- Верно, - прорычал Тулгорд Мудрый.

- А вы, Арпо?

Арпо наконец вооружился секирой. - Мерзость!

- Вот славно! - сказал Бреш Фластырь. Похоже, он намеревался сказать это шепотом, но...

Глазки Крошки скользнули по нему. - Отличный выход для этих шутов. Это они нас ссорят, они всему причиной. - Тут он поглядел прямо на меня. - Обманная сказка - ты довел нас до смерти!

Я был сама невинность. - Мой господин?

- Не знаю, во что играет Бликер, и мне плевать. - Каменный взор Стека Маринда не отрывался от Крошки. - Ты поклялся изловить Негемотов. Почему?

- Тебе не скажу.

- Ты убил одну из моих поклонниц!

- Я все еще люблю тебя, Ниффи! - Простирая руки, Опустелла облизала сухие губы и побрела к любимому.

Тот завыл и сбежал.

Огла метнула Опустелле ядовитый взгляд. - Что ты наделала? - прошипела она и побежала вслед Величайшему Творцу.

Пампера на миг застыла, выгибая спину и картинно подбирая волосы, груди напряглись, словно два ищущих воздуха тюленя в полынье. До странности томным скачком она пустилась в текучий бег, и ягодицы колыхались весьма призывно.

В неведомых морях

Вздымается волной любовь моя

Способен ли с улыбкой утонуть

Мужчина, в пене обретя покой?

Услышав вырвавшуюся у меня цитату, Бреш Фластырь тяжело вздохнул и кивнул. - Гормль Эсс из Айванта. Да, мне знакомо его...

- Сандрок из Порча, - поправил Кляпп Роуд. - Гормль Эсс написал "Жалобу прелюбодея". - Он склонил голову, принимая позу оратора, развел руки.

Я красоту ее узрел
В тенях, и сладкий аромат
Дарили яркие цветы
От слов любви немел язык
От меда чудных грез!
Она была как адамант
Что мягким стал в ночной тиши
Расплавлен страстью, и она
Была еще... была...
Была. Как эль горчит
Как ранит острый свет
Глаза подслеповатого крота!

- О горе! - заорала Опустелла, хлопая в ладони и посылая всем светлую, жуткую улыбку.

Арпо, глядевший вслед убежавшим, резко сказал: - Так получается, трус улизнул от... нас.

- У нас лошади, - ответил Тулгорд Мудрый. - Им не уйти.

- И все же нам пора двигаться. - Арпо указал острым ногтем на Крошку. - Я буду следить, колдун.

Он натянул узду и поехал по дороге.

Крошка ухмыльнулся Стеку Маринду: - У Здраворыцарей память, как у малых птах. Да ладно, Маринд. Загнав Негемотов в угол, ты поймешь, как я тебе нужен. А пока...

- А пока, - кивнул Стек в сторону Опустеллы, - без таких фокусов.

- Я лишь показал, что умею. И надеюсь, повторять не придется. Комар?

- Одного раза должно хватить.

- Блоха?

- Одного.

***

Поход возобновился, ведь время не слушается узды, и мерную его поступь не замедлить желанием и волей. Мулы стучали копытами, карета скрипела, лошади фыркали, а мы, имеющие право и привилегию называть себя высшими созданиями, мы отмеряли шаг за шагом в горьком смирении. О да, мы дерзко распрямляем спины, пользуясь полыми дарами разума, но куда же ведут нас все наши заблуждения?

В шестидесяти шагах завиднелось возвышение, означавшее родник - груда камней, над ним шесты и качающиеся выцветшие тряпки, словно знамена потерпевшей поражение армии. Ниффи Гама и девушек Свиты не было видно нигде.