Повести о карме

– Останешься дома, – распорядился я. – Поможешь О-Сузу по хозяйству. На рынок с ней сходишь, покупки отнесёшь. Дров наколешь, забор подлатаешь…

– Я должен всюду сопровождать вас.

Упрямец-каонай стоял стеной. Возражал мне, стервец этакий!

– Я должен, господин.

– Только по служебным делам, лентяй!

Эту подробность я уже успел выяснить у Фудо. Если я веду дознание или отправляюсь в управу – каонай должен меня сопровождать. В остальное время я волен использовать его как обычного слугу, который обязан делать, что прикажут, а не таскаться за своим хозяином, как привязанный.

Я не знал, примет ли О-Сузу помощь безликого. Может и побрезговать. Матушка так точно побрезгует, ещё и раскричится. Но и водить Мигеру за собой, всякий раз следя, чтобы его не обижали, ловить враждебные взгляды окружающих – нет, этого мне тоже не хотелось.

Надеюсь, на рынке его никто не тронет.

Сейчас я собирался в додзё и не хотел, чтобы меня там видели с безликим. Сенсей, ясное дело, и виду не подаст, так на то он и сенсей! Зато остальных вряд ли остановит моё служебное положение. Горячие головы! Начнут гнать Мигеру, посыплются оскорбления, кто-то хлестнёт его плетью или палкой приложит, а мне отдувайся! Не хватало ещё устроить поединок из-за каонай!

Рассердится Ясухиро, выгонит.

А ведь моё пребывание в додзё только стало налаживаться! Появились деньги для оплаты занятий. Но едва я преподнёс сенсею увесистый мешочек, как выяснилось: за моё обучение воинским искусствам теперь платит служба Карпа-и-Дракона. И что прикажете делать? Трудиться с двойным усердием, дабы оправдать расходы казны – и не ударить лицом в грязь.

Вечерами, когда отец был в настроении, он занимался со мной. Раньше я втайне об этом мечтал. Вот, сбылось, правда, не так, как мечталось, совсем не так…

Ладно, хватит. Нечего ворошить прошлое.

Насколько я знал, Ясухиро вёл сейчас сложные переговоры с господином Хасимото, начальником городской стражи. Сенсей хотел, чтобы мой отец оставил службу и вел занятия в его додзё. Хасимото в целом не возражал, но выставил ряд условий. В ответ учитель выставил свои. Медленно и осторожно они приближались к решению – шаг, шажочек, остановка. Так крадутся два тигра к лакомой добыче: и вкусненького хочется, и драться желания нет, и лицо потерять нельзя. Встречались через день, пили чай или саке, любовались клёнами, пламенеющими на склонах гор, вели беседы, полные намёков и поэтических образов.

По крайней мере, так утверждали сплетники. Меня на эти беседы никто не приглашал.

– Просим прощения! – гаркнули за воротами.

– …прощения!

– Не здесь ли живёт…

– …живёт…

– Уважаемое семейство…

– …Торюмон?

– Да, Торюмон!

Я рывком распахнул створки. Здоровяк, стоявший на улице, от неожиданности отшатнулся и налетел на своего спутника – такого же громилу с тяжёлой корзиной в руках. Вторая корзина, сплетённая из полос бамбука, стояла на земле у ворот.

А парни-то знакомые!

– Доброе утро, Рэйден-сан, – оба поклонились с удвоенным почтением. – Господин Акайо передаёт вам свои наилучшие пожелания. Этот скромный подарок он шлёт в знак своего безмерного к вам уважения.

В ближней корзине лежала рыба. Лоснилась, отблёскивала на утреннем солнце. Сверху пристроилась лакированная деревянная коробка с неведомым мне содержимым. Из второй корзины наружу свешивались щупальца осьминогов. Щупальца вяло шевелились, намекая на свежесть улова.

Судя по испарине на лбах и румянцу на щеках, слугам довелось изрядно попотеть, чтобы дотащить «скромный подарок» до нашего дома.

– Морские окуни нодогуро! Свежайшие, только из воды! Копчёная скумбрия! Вяленый хирамэ[44]! Сушёные анчоусы! Креветки эби: отборные, в две ладони. И ещё…

Театральным жестом слуга приподнял крышку коробки:

– Тобико! Икра летучей рыбы!

– Не откажите, – пробасил второй. – Соизвольте принять!

Тобико я ни разу не пробовал. Знатоки хвалили её за сочность, нежность и сладковатый привкус. Но мало ли что болтают знатоки? Не с нашими доходами – в особенности, с прежними доходами! – баловать себя такими деликатесами! Это не взятка, сказал я себе. Решение вынесено, дело закрыто. Новому Акайо и его предприимчивой жене от меня больше ничего не нужно. Какая ж это взятка? Это подарок. Подарок удачу не спугнёт, это вам не дурная примета!

В животе предательски заурчало.

– Хозяин передаёт свои глубочайшие извинения…

– За что?

– За то, что не оказал вам…

– …достойный приём…

– …в первый раз!

– Глубочайшие!..

Что ж, не станем обижать хороших людей.

– Я не в обиде на уважаемого Акайо. Я с благодарностью принимаю его щедрый дар. Как он поживает? Здоров ли? Надеюсь, у него всё хорошо?

– Благодарим за заботу, Рэйден-сан!

– У хозяина всё хорошо…

– Разве что палец…

– Что же случилось с его пальцем? Надеюсь, ничего серьёзного?

Если честно, мне не было никакого дела до пальцев торговца рыбой, в чьём теле хозяйничал Весёлый Пёс. Но вежливость требовала проявить участие.

– Пустяки! – заверил первый слуга.

Он сердито зыркнул на своего товарища. Нечего, мол, языком молоть!

– Вчера хозяин по неосторожности отсёк себе левый мизинец.

– Рыбу разделывал, – добавил второй.