Повести о карме

— Младший дознаватель не имеет права выносить вердикт. Он может только проводить дознание и устанавливать истину.

— Хороший ответ. Но если бы вы могли выносить вердикт, что бы вы решили?

Экзамен, понял я. Продолжается.

— Жена торговца Акайо хотела бы оставить Весёлого Пса, как замену мужу. Сам Весёлый Пёс не против. Думаю, от этого никому не будет вреда. Если бы я имел право решать, я бы согласился.

Жена торговца слёзно упрашивала меня замолвить за неё словечко и даже совала взятку, но об этом я умолчал. От денег я отказался, накричав на женщину, хотя досин Хизэши смотрел на меня, как на умалишённого. Говорить им, что и так, будь моя воля, вынес бы решение в пользу семьи Акайо, я не стал.

Начинать первое служебное дело со взятки — дурная примета. Об этом меня уведомил архивариус Фудо — ещё когда я считал его стариком. Второе-третье дело, как говорят мастера «игры слов»[43] — совсем другое дело. Сёгун, сказал тот же Фудо, всё грозится издать указ о наказании за взяточничество, но до сих пор не собрался.

— А как же попытка сокрытия фуккацу?

— Со всем уважением, Сэки-сан, но с момента смерти пострадавшего ещё не прошло трёх дней. В этот срок можно не заявлять о фуккацу, пока всё не выяснится окончательно. Весёлый Пёс и не думал скрываться, а жена торговца… Она растерялась. Испугалась, что её жизнь сломается. Прибегла к насилию и запирательству. Думаю, в итоге она бы одумалась.

— Одумалась? Вы слишком добры к людям…

Сэки-сан пребывал в сомнениях, но я видел: он уже принял решение. Сомнения — веер, которым он прикрывает от меня своё настоящее лицо.

— Вы правы, Рэйден-сан. Три дня ещё не истекли. Формально состава преступления нет. Муж-пьяница будет достаточным наказанием для этой женщины. Я утверждаю ваше решение. Завтра утром полýчите свиток с официальным вердиктом и отнесёте этому Псу, или как там его…

— Тору из Доси.

Как же, забыл он! Всё он прекрасно помнит.

— Да, Тору из Доси. Или вызовите его сюда через посыльного. На ваше усмотрение, младший дознаватель.

— Да, Сэки-сан.

— Можете идти.

Я уже был в дверях, когда мне в спину донеслось:

— Хорошая работа. Поздравляю с первым раскрытым делом.

— Тысяча благодарностей, Сэки-сан! Вы слишком добры, ко мне, недостойному.

Пытаясь скрыть ликование, я пал ниц.

4 «Что здесь происходит?!»

— Это мой слуга Мигеру. Он будет жить у нас.

Ну да, так распорядился господин Сэки. Так написано в уложении службы. Дознавателю положен слуга-каонай, слуге положено жить в доме хозяина, а хозяин должен обеспечить слугу всем необходимым из своего жалованья.

С моим теперешним жалованием прокормить слугу — пустяки. Утром — миска вчерашнего риса с зелёным чаем, вечером — рыба с бобовой пастой. Не разорюсь. Заботы гнездились в другом. Неотвязной тенью они волочились за мной всю дорогу. По мере приближения к дому они росли подобно тому, как удлиняется тень на закате дня. Кстати, день и впрямь близился к закату.

Едва я вошёл в ворота, тень поднялась с земли и встала передо мной, что называется, в полный рост.

— Каонай? В нашем доме?!

— Я на службе, матушка!

— Ни за что! Никогда!

— Так положено.

— Выгони его! Прочь!

— Я не могу отказаться…

— Уведи туда, откуда привёл! Сейчас же!

— Я…

— Или он, или я!

— Матушка…

— Какой позор! Я наложу на себя руки!

Встав под дровяным навесом, Мигеру слушал перепалку с равнодушием мертвеца. Казалось, решается вовсе не его судьба. Тупо блестела маска: рыбьи бельма, медная чешуя. Насмерть перепуганная О-Сузу пряталась за сараем. Присела на корточки, выглядывала из-за угла. Глаза круглые, на пол-лица. Знал же, что без скандала не обойдётся. А ведь всё так хорошо складывалось…

Я справился, Сэки-сан меня похвалил. И со слугой я сделал удачный выбор… Теперь мой удачный выбор стоял у забора, блестел лупоглазой маской карпа и делал вид, что происходящее его не касается. А моя почтенная матушка и не думала идти на попятный.

— Каонай в нашем квартале! В нашем доме!

— Он не простой каонай…

— Что люди скажут?!

— Он на службе…

За забором явственно ощущалось шевеление. Жена плотника Цутому уже была тут как тут, бдела. Я даже различил в щели её любопытный глаз.

— Как я им в глаза смотреть буду?!

Глаз в щели исчез, его сменило ухо. Очень хотелось запустить в это ухо чем-нибудь тяжёлым.

— Позор! Позор!

Скрипнули ворота.

— Что здесь происходит?!

Мать протяжно всхлипнула. Не в силах больше вымолвить ни слова, она молча указала на безликого.

— Пристройка на заднем дворе, — буркнул отец не терпящим возражений тоном. — Раньше там жила О-Сузу. Эй, ты, пошевеливайся! Не торчи здесь, понял?

На крыльце отец обернулся:

— Ужин готов?

— Сейчас, господин, — О-Сузу выглянула из-за сарая.

— Поторопись. Мы голодны. Мы все хотим есть.

Он скрылся в доме. Даже не думая приводить себя в порядок, мать бегом последовала за отцом.

— Иди за мной, — велел я Мигеру, топтавшемуся на месте. — Я покажу тебе твоё жильё.

Через дом я его вести не захотел. Повёл в обход.

Глава четвёртая Подарки и пожелания

1 «Какой же пир без саке?»