Повести о Куликовской битве

Но сами ся не ведяху, что глаголаху, аки несмыслении младый детища, не ведуще божия силы и владычня смотрениа. Поистинне бо рече: «Аще кто держит добрая детели, то может быти без многих врагов». Князь же великий Дмитрей Иванович, образ смиренна нося, высоких ища, и еще же не слыша сих ни единаго, еже совещаша о нем ближнии его. О таковых бо пророк рече: «Не помысли суседу своему зла, да зло тебе не постигнет». И паки: «Ров изры, ископа, и впадеся в него».

И приидоша послы от Ягайла литовского и от Олга рязанского к безбожному царю Момаю и дары ему многи даша и книги написанныя. И возрев царь в книги и чаяше облести и нача глаголати с темными своими князи. Они же разумеша, яко прележно их писание. И рече царь: «Яко мнех во едино совокупление будут на нас, ныне же разность велика межи ими. Имам убо присно на Русь быти послов отпустил и писах писание Ягайлу литовскому и Олгу рязанскому. «Писаете ко мне, на дарех ваших вас хвалю, и сколко хощете Русский земли, тем вас дарю, но толико присягу имейте ко мне, а стретите мя с своими силами, где успеете, да одолеете своего недруга. А мне ваша пособье не добре надобет. Аще бы хотел, то древний Иерусалим пленил бых своею силою, яко же Халдеи. Но чести вашея хощу, моим имянем, а вашею силою, распужен будет князь Дмитрей московской, да огрозится имя мое во странах ваших. А мне царю достойно подобна себе бысть, доволен есми царьския чти, князем своим рцета». Послы же их возратишася к ним и сказаша им, яко царь здравит вам велми и захвали по велику. Они же скудным умом своим возрадовашася о суетнем привете, а не ведыи: бог дает власть, ему же хощет. И не вем, что сиа реку, аще бы врази были собе, то о собе бы брань сотворили, ныне же, что сиа глаголють: «Едина вера и едино крещение», а к безбожному приложилися, вкупе хотят с безбожным гонити православную веру. О таковых бо патерик рече: «Поистинне отсекошася своей масличны, присадишася к дикой масличне». Тако и си беззаконний отвергошася своей веры православной христьянской и приложишася к безбожному.

Олег же нача поспешивати и слати к Момаю послы и рече: «Подвизайся, царю, скоро». О таковых бо рече писание: «О не разеужение пути беззаконных, и собирают себе досаждение и понос, правых же путь обрящется». Ныне же Олга новаго Святополка нареку.

Слышав же то князь Дмитрей Иванович, яко грядет на него царь Момай на христову веру, ревнуя безгласному Батыю. Князь же Дмитрей опечалися велми о безбожном нахожении, восстав, иде пред честную икону, иже стоит у него в головах, и пад на колену нача молитися со слезами и рече: «Господи, аще смею молитися, смиренный раб твой, и простру уныниа моя, но на тя, господи, надеюся и возверзи печаль мою. Ты свидетель еси, владыко, не сотвори нам, яко же наведе на град наш злаго Батыя, а еще страх той и трепет в нас есть велик, не до конца прогневайся на ны. Ведаю, господи, яко мене деля хощешь потребити землю сию, аз бо согреших пред тобою паче всех человек. Не сотвори им зла, слез моих ради, укроти, господи, сердце сверепому и сотвори, господи, яко Езекею». И рече: «На господа уповаю и не изнемогу». И посла по брата своего, по князя Володимера Ондреевича и по вся воеводы и князи местный. Князь же Володимер Ондреевич в своей бяше области, в Боровсце, и скоро приехав на Москву, и мнози князи и воеводы сьехашася.