Повести, рассказы, миниатюры

– Полотно художника Жана-Мишеля Баския, выставленное 15 октября, было изрисовано фломастером. После обнаружения следов вандализма на картине её пришлось убрать из выставочного зала, сообщил директор музея. Речь идёт о полотне Cadillac Moon 1981 года, левый нижний угол которого испещрён маленькими штрихами длиной 1-2 сантиметра, – сообщал металлический голос диктора телевидения.

– Я должна идти, – выпрыгивая из кровати на пол, взволнованно зашептала Люси.

– Куда? Я для тебя омлет приготовил, кофе заварил.

– Ты что, ничего не понимаешь? – натягивая колготки, из глаз капнули слёзы.

– А что я должен понимать, дорогая? – в недоумении разводя руками.

Уже в дверях она остановилась, бросила быстрый взгляд на него, закутываясь розовым шарфиком.

– Как ты не понимаешь, это был его месседж мне, он ждёт меня, я должна видеть эту картину во что бы то ни стало!

– Так её уже убрали из зала! – кричал ей вслед Поль, но она не слышала его, несясь бегом по улице в сторону метро.

Моя бабушка и телесериалы

Так, как умела заваривать чай моя бабушка, японцам даже не снилось. Рассказывать о блинах и варенье из малины даже не считаю нужным, настолько это было известно во всей округе. У неё были самые хрустящие солёные огурцы в городе, которые великолепно закусывались после водочки, бутылочка которой всегда хранилась в холодильнике, лишь только очень близкие люди знали её секрет маринада – дубовый листочек в каждой банке. Когда тётя Зоя с третьего этажа однажды сказала Наденьке из соседнего дома, что у Галины Михайловны борщ не очень получается, и это дошло до её ушей, моя бабушка позвала к себе своих трёх соседок из нашего дома, двух из соседнего, жену управдома и самого участкового Михал Михалыча на обед. После торжественного разлития борща по тарелкам бабушка Галя взяла из рук участкового ложку, которую он уже хотел запустить в пахучую жидкость, отдающую чесночком, и воткнула её в тарелку с борщом тёти Зои, которая так и осталась торчать в вертикальном положении, затем обвела всех окружающих своими карими глазами, полными торжества Цезаря после битвы при Фарсале, и спросила окружающих низким голосом:

– Кто-то здесь ещё сомневается, – продолжая осмотр окружающих гордым взглядом, – что у Галины Михайловны самый лучший борщ в ....... (здесь она хотела сказать в мире, но чуть-чуть подумав, очевидно из скромности, заменила на – в городе).

После очередной уличной драки, битый, в порванной рубашке без трёх верхних пуговиц я пришёл домой в ожидании обнимашек и восклицаний – кто ж это тебя так, мой мальчик, но взамен столкнулся с суровым взглядом бабы Гали, которая, окинув меня презрительным взглядом с ног до головы, процедила сквозь ровный ряд вставных зубов:

– Иди и дерись дальше и без победы не приходи.

– Их там в два раза больше, – выдавил я сквозь слёзы.

– Если ты прав – дерись, не прав – извинись. Запомни, весь мир держится на этом!

Если кому-то покажется, что баба Галя сотворена из гранита и железа, а вместо нервов у неё натянуты стальные тросы – тот глубоко ошибается. И у неё оказались маленькие слабости – американские сериалы. Она не то что любила их – она преклонялась перед ними, жила ими, дышала, это было всё для неё – витамин, кислород. Поначалу нам с отцом показалось, что эта страсть со временем пройдёт, но с каждым днём её всё больше и больше затягивало в омут телеприключений. После каждого увиденного эпизода она долго лежала в постели с открытыми глазами, думая об интригах, кознях и предательстве, и не могла заснуть. Её жизнь теперь разделилась на две части – реальная, с нами, и виртуальная – вместе с героями фэнтези-саги.

Поначалу, как и любое внезапное новшество, случайно вторгающееся в вашу жизнь, она с недоверием, презрительно скривив губы, смотрела первые два эпизода длинной истории о борьбе за трон.

На следующий день за завтраком вдруг неожиданно, как-то между прочим, она поинтересовалась, во сколько начнётся очередная серия, при этом намазывая масло на яйцо, обильно посолив горбушку хлеба. Вечером, уже за час до начала, устроившись поудобнее в кресле, Галина Михайловна сидела с подушкой в руках, поёрзывая от нетерпения, превратившись в ждуна, смотрела в экран.

Первые десять минут третьего эпизода баба Галя сильно напоминала монолитную статую с острова Пасхи, но в момент, когда началась битва, она прошептала:

– Твою мать, – её глаза блестели, – ну ты посмотри, что творится. – Мы с отцом многозначительно переглянулись, очевидно, догадываясь, что это только начало большой катастрофы.

На следующий день баба Галя ходила хмурая, как дождевая туча, готовая в любой момент разразиться громом и молнией, на все вопросы отвечала коротко, отрывисто, мы с отцом в тот день старались лишний раз не попадаться ей на глаза. Продолжение спектакля началось вечером. На этот раз Галина Михайловна оказалась свидетелем любовной сцены с довольно-таки откровенной эротической подоплёкой чуть позже. Ничуть не смущаясь при виде откровенно совокупляющихся героев в различных позах, она теперь кричала на всю комнату: