Повести разных лет

Кони мчатся во весь опор, обгоняя по пути санные упряжки других бояр. Лицо жены сияет гордостью, она почти простила мужа.

Вдруг полозья раскатываются на крутом повороте, и посадник с посадничихой стремглав вылетают из опрокинувшихся саней.

Большая, празднично убранная палата. В окнах цветные стекла, бросающие на стол яркие блики. Во главе стола — м о л о д ы е, Александр Ярославич и Александра Брячиславна, оба высокие, красивые, румяные от молодости и от здоровья. Рядом с ними — мать Александра Ярославича, его брат и новгородский архиепископ. Ниже сидят бояре. Они все время спорят, хвалясь своим богатством и знатностью, равно как знатностью и богатством самого Новгорода.

Князь Александр и архиепископ прислушиваются к застольной беседе.

— Что мне здешние пригороды! — пренебрежительно говорит чернобородый боярин. — Псков да Порхов, Корела да Ладога! Не от них богатство наше боярское, а от дальних волостей: от Вятки, от Вологды, от Печоры да Югры… Вот где меха, вот где рыбий зуб — моржовый клык, вот где чистое серебро! На том я стою и стоит Новгород!

— Велика радость твоя Печора да Югра! — сердится другой боярин. — Послал я туда свою малую дружинку — ни один жив-человек не вернулся…

— Зачем малую, надо посылать большую, вот как я делаю, — рассудительно говорит третий.

— Уж не твоя ли большая его малую заглотала? — ехидно вставляет горбоносый четвертый.

— Вот как? — боярин подозрительно смотрит на владельца большой дружины.

— И ты поверил! Ну, наветчик! — тот наливается кровью и привстает, подняв тяжелую руку.

— Господа бояре! — с укором заговорил владыка. — На икону святую гляньте да перекреститесь!

Занесший было кулак боярин послушно крестится, затем опускается на скамью.

Александр одобрительно улыбнулся архиепископу:

— Знаешь, как их между собой успокоить! А на меня замахнутся — заступишься?

— Что ты, князюшка! — искренне испугался архиепископ. — Разве такое может?..

— Будто нет! — засмеялся юноша. — Отца моего не раз изгоняли. За полсотни лет десяток князей сменили господа новгородцы. Чем я усижу?

— Княже, княже! — укоризненно говорит владыка. — Негож разговор для свадьбы затеял… Забыл про веселье!

— То верно! — Александр взглянул на жену, потом на сидящую рядом мать. — Велела бы спеть, матушка…

Невидимый девичий хор поет песню о молодой жене. Хору подтягивают все женщины за столом, молодые и старые боярыни:

Кругом, кругом да солнце катилось,
Рядом, рядом бояре все едут,
Бережно везут молоду княгиню,
Княгиню Александру Брячиславну.

Часто князь к ней припадывае,
Тайно у ей все выспрашивае:
— Что дары ли везешь к моему батюшке,
Моей матеньке?

— То дары везу к твоему батюшке,
То дары везу — сто локот парчен.

— То добро, то и надобно.
Что дары везешь молодому князю?

— То дары везу — сама я себя…

— То добро, то и надобно.

В середине песни к Александру подходит молодой дружинник и что-то шепчет. Князь встает, подает жене руку.

— Саня, выйдем, народ просит.

Молодые идут под песню:

Да не слыхала лебедушка,
Да не слыхала Александрушка,
Да ворота растворилися,
Да как широко размахнулися,
Да полон двор да лошадей стоит,
Да полна светлица гостей сидит.
Как тогда она услышала,
Как тогда она увидела
Молода князя во тереме,
Первобрачного во высоком.
Назвала его по имени,
Возносила да по отчеству:
Александр-от Ярославич,
Пришел да разоритель мой,
Разорил да меня…

Молодые переступили порог. Княгиня оперлась об руку мужа, нежно повторяет последние слова песни:

Пришел да разоритель мой,
Разорил да меня!

Молодые стоят на крыльце. Двор и прилегающие к нему улицы полны народу. По широкой ковровой дорожке, разостланной от крыльца до самых ворот, вереницей идут купцы с подарками. Низко кланяясь, складывают перед молодыми разноцветные шелка, сукна, золотые и серебряные ткани, атлас, бархат, сафьяновые сапоги и сапожки, собольи меха.

— Сколько вы нанесли! — покачал головой Александр. — Разоритесь из-за меня!

— Типун тебе на язык, Александр Ярославич! — смело говорит красавец купец. — То для нас не разор. Разор — коли твой княжой меч притупится, не охранит нашу торговую вольность…

— Разве ее мечом хранят! — сердито заметил один из вышедших на крыльцо вслед за князем пожилых бояр. — На то есть законы. То наше дело, посадничье да боярское.