Повести разных лет

— Ой ли, господин степенный посадник? — упрямо прекословит купец. — А вон прошлый год, как Батыга ста верст не дошел до Новгорода, что-то вы, господа бояре, помалкивали, больше на князя с надежей поглядывали.

Александр увидал, что в воротах стража кого-то не допускает, окликнул:

— Не задерживай честной люд, пускай в ворота!

— Надо ли, князь? — негромко спрашивает посадник. — Больно много набралось черни…

Но уже идут к крыльцу новгородские ремесленники, несут оружие, латы.

— Для тебя и для Брячиславны, младой княгини, — говорит пожилой кузнец, кланяясь князю. С достоинством выпрямился. — То дары не холопьи, нам заискивать перед тобой не в чем. Вспомни, как отроком малым бывал в наших кузнях, разгорался твой глаз на оружие, на доспехи… По старому знакомству прими, Александр Ярославич. — Передает оружие. — Авось в твоих руках не заржавеет… в лихой час для Новгорода.

— Спасибо, Вавило! — Александр попробовал лезвие пальцем, осторожно снял с платья жены золотистый волос, подставил меч, дунул: разрезанный надвое волос улетел под крышу. — Хорош! — восхищенно говорит Александр. — Да ведь  о д н и м  мечом Новгород не оборонишь!

— А мы сколько надо их, столько и накуем.

— Верно? — Александр зорко глянул. — А это за вами кто прячется?

Новгородские оружейники расступились, из-за широких их спин вперед вышел стройный, худенький юноша, почти мальчик, держа в руках кожаный щит с набитыми поперек блестящими металлическими полосами.

— Руби! — решительно говорит он, припав на левую ногу и прикрываясь щитом.

Александр с сомнением оглядывает юнца. Вокруг вполголоса переговариваются:

— Чей такой удалец?

— Из Пскова.

— Надеется на свой щит…

— Ноги тонки, подломятся.

— У Ярославичей рука тяжелая!

Александр Ярославич вздымает над головой меч. Молодая княгиня вскрикивает:

— Саша!

Повернув меч плашмя, князь с силой ударяет им по щиту. Мальчик слегка пошатнулся, но удержался на ногах. В толпе одобрительно зашумели:

— Устоял!

— Молодец пскович!

Мальчик исподлобья глядит на князя.

— Новгород… или Псков пожалел, Александр Ярославич? — тихо говорит он, показывая на меч и на щит.

Князь пристально посмотрел на него, как бы желая понять намек.

— Думаешь, они для меня не едины? — Берет у него из рук щит. — Видишь: один — в правой руке, другой — в левой… — Оценивающе разглядывает работу. — Отец делал?

Мальчик молчит.

— Сам? — удивился князь. — Что-то больно молод!

— А ты на много ли старше? — неожиданно возражает тот. — Двум таким княжествам взялся мечом и щитом служить!..

Окружающие поражены его наивной дерзостью. Александр усмехается:

— Хочешь помочь? Оставайся при моей дружине.

Юноша не успевает ответить. К крыльцу протолкались крестьяне, которых обогнал по пути боярин Твердило. Падают в ноги князю.

— Гони их! — сердито говорит новгородский посадник. — Охальники! В такой день челобитничать!..

— Где я вас раньше видел? — присматривается к мужикам князь. — Вспомнил: на озере вас судил с Твердилой, псковским посадником. Как землица у Вороньего камня, небось пригодилась?

— Да что, князь, — сумрачно отвечает старший из ходоков, — не отдал ее нам боярин. Не послушал он твоего суда.

— Не отдал? — нахмурился Александр. — Где Твердило?

— На пиру нет, — неохотно говорит новгородский посадник. — Пока не прибыл…

— Значит, брезгует моей свадьбой! — будто спокойно, но от гнева становясь старше видом, говорит Александр. — Гнушается новгородским князем! Гнушается судом княжьим! Не гнушается лишь воровать смердью землю!..

Молодая княгиня с боязливым любопытством (таким она еще не видала мужа) поглядывает на него сбоку, поглаживает по рукаву и лукаво шепчет:

— Сердись на всех… не сердись на меня, Саша!..

Александр сквозь хмурь улыбчиво на нее глянул.

Во двор въезжают сани с помятым верхом и поломанными оглоблями. Из них с трудом вылезают Твердило с супругой. Охая, кланяются князю с княгиней. Едва разогнувшись, видят недобро усмехающегося князя, видят новгородского посадника, сердито машущего им рукой из-за княжьей спины, желая предостеречь; видят псковских ходоков с батожками и котомками. Слышат, как за воротами пересмеивается и шутит народ, наблюдая эту сцену.

— Маленько… разбили нас кони, — мямлит Твердило, озираясь кругом и больше всего боясь взглянуть на жену. — Понесли не путем… (Александр молчит. Твердило немного приободрился, бросил злой взгляд на крестьян.) А вы чего не путем пришли? Идите к Спасо-Мирожским монахам, с ними спорьте! Уступил я им от греха эту землю.

В народе вздох удивления.

— Когда продал? — медленно спрашивает князь.

— Намедни.

— Значит, после суда… Лукав! Так вот, — строго говорит князь, тая усмешку, — сегодня через владыку вернешь монахам, что получил обманом за чужую землю.

Жена Твердилы не выдержала.

— Степан Твердиславич, да заступись! — со слезами кричит она новгородскому посаднику. — Не слыхано в вольном Новгороде, чтобы князь экую силу забрал над боярами!