Повестка

— Да хоть бы и так. Тут сама обстановка на меня давит. Душеприказчик ты, ты и разбирайся. Придет время, вышли мне чек, и дело кончено.

— Но мы оба должны по крайней мере ознакомиться со всеми документами.

— Я к ним не прикоснусь. — Форрест встал. — Хочу пива. За пять месяцев успел забыть его вкус. — Направляясь к машине, он оглянулся. — Составишь компанию?

— Нет.

— Точно?

Спокойнее, конечно, поехать с ним, подумал Рэй, однако пересилила потребность взять под охрану семейное достояние. Судья никогда не запирал дом. Где искать ключи?

— Езжай один. Я побуду здесь.

— Как знаешь.

Приход очередного посетителя не вызвал у Рэя никакого удивления. Он пытался отыскать на кухне ключи, когда за распахнутой входной дверью послышался громкий голос, который мог принадлежать лишь одному человеку — Гарри Рексу Боннеру.

Они не виделись лет пять. Обнялись. В медвежьей хватке старого приятеля плечи Рэя хрустнули.

— Очень жаль, — проговорил Гарри Рекс. — Очень, очень жаль.

Высоченный, пышнобородый, с широкой грудью и объемистым животом, он всегда искренне восхищался судьей Этли и был готов на все ради его сыновей. К нему, блестящему юристу, запертому волей судеб в крошечном городке, судья неизбежно обращался за помощью в решении связанных с младшим сыном проблем.

— Когда ты приехал? — спросил Гарри Рекс.

— Около пяти. Отец лежал на кушетке в кабинете.

— Я две недели проторчал на идиотском разбирательстве, некогда было перемолвиться с Ройбеном даже словом. Где Форрест?

— Поехал купить пива.

Опускаясь в кресла-качалки, оба ощутили бездушную жестокость этой фразы.

— Рад тебя видеть, Рэй.

— Как и я тебя, Гарри Рекс.

— Трудно поверить, что судьи уже нет.

— Да. Мне казалось, он бессмертен.

Рукавом рубашки Гарри Рекс вытер глаза.

— Жаль, жаль, — пробормотал он. — В голове не укладывается. Видел его ровно две недели назад. Старик подстригал газон. Двигался он медленно, мешали боли, но не жаловался.

— Врачи дали отцу год. Было это как раз двенадцать месяцев назад, но я думал, он продержится дольше.

— Как и я. Силы духа ему хватало.

— Чаю выпьешь?

— С удовольствием.

Рэй прошел в кухню, чтобы приготовить два стакана быстрорастворимого чая со льдом. Вернувшись на крыльцо, протянул один Гарри Рексу.

— Вынужден предупредить: напиток далеко не первоклассный.

Гость принял стакан.

— Зато холодный.

— Нужно провести прощание, Гарри Рекс, и не здесь. Что скажешь?

С секундной задержкой бородач откинулся на спинку кресла, улыбнулся:

— В здании суда, в ротонде на первом этаже. Будет лежать как монарх. Он заслужил.

— Шутишь?

— Ничуть. Ему бы это понравилось. Пусть сограждане окажут судье последние почести.

— Идея неплоха.

— Верь мне, это будет то, что надо. Я переговорю с шерифом, он согласится. Да и люди поддержат. На какой день назначены похороны?

— На вторник.

— Значит, прощание начнется завтра, после обеда. Хочешь, чтобы я сказал несколько слов?

— Естественно. Почему бы тебе не заняться всей процедурой?

— Заметано. Гроб уже выбрали?

— Еще нет. Утром.

— Берите из дуба, без дурацких бронзовых завитушек. Год назад я хоронил в таком мать, и все выглядело великолепно. Чтобы привезти его из Тьюпело, Мэйгарджелу потребуется всего два часа. И никаких склепов. К чему эти накрученные излишества? Плоть должна уходить в землю. Епископалы[16] правы: другого способа нет.

Подобный натиск несколько ошеломил Рэя, но в душе он испытывал благодарность. Судья ничего не говорил про гроб, однако весьма благожелательно отзывался о склепе. В конце концов, представитель славного рода Этли имел право на достойное своих предков упокоение.

Никто на свете не мог лучше Гарри Рекса знать, чем и как жил судья. Глядя на пересекшие газон длинные тени, Рэй небрежно заметил:

— Сдается, все свои деньги отец раздал налево и направо.

— Для тебя это новость?

— Нет.

— Проститься с ним придут не менее тысячи облагодетельствованных: дети-инвалиды, калеки, у которых нет и не было медицинской страховки, учившиеся на его деньги чернокожие студенты, спортсмены и школьники, которые ездили в Европу. Наша церковь посылала на Гаити команду докторов, так судья пожертвовал четыре тысячи долларов.

— Ты-то когда приобщился к религии?

— Пару лет назад.

— С чего вдруг?

— Нашел себе новую жену.

— Это какую же по счету?

— Четвертую. Она мне нравится куда больше предыдущих.

— Рад за нее.

— Она и сама рада.

— Идея твоя, Гарри Рекс, мне по душе. И людям тесно не будет. Места для машин на стоянке тоже хватит.

— Говорю тебе, идея превосходная.

За спинами собеседников послышался визг тормозов. Остановив свой джип в нескольких дюймах от принадлежавшего Гарри Рексу «кадиллака», Форрест снял с переднего сиденья картонную коробку с бутылками пива и медленно зашагал к крыльцу.

Глава 8