Повествование от Вадима том 1

112. А что мужчина может дать ребёнку, если он сам неглубоко постигает Писание? С самого начала он может заложить в его воспитание определённые ошибки, с которыми ребёнку потом предстоит бороться, пробовать себя исправить. То есть мужчина — воспитатель, он, в какой-то мере, учитель для своих детей.

113. Вы стремитесь познавать прежде всего не для того, чтобы стать самим как можно мудрее, а для того, чтобы, познавая, быть прекрасным помощником своим ближним, чтобы в нужный момент дать правильные подсказки, чтобы не только не делать самим ошибки, но чтобы и ближние допустили как можно меньше ошибок впоследствии.

114. Желание улучшить мир идёт через жажду, через ревностное стремление познать ту Истину, с которой вы соприкасаетесь.

115. И в это познание вы включаете всё: и логику, и здравый рассудок, и сердце своё. Всё, что вы имеете, вы включаете в познание и начинаете суммировать познаваемое в общую картину.

116. Писание даётся как описание единого, целого Зерна. Надо стараться понять всё это и взаимосвязать, и тогда будет создаваться правильное понимание”.

117. “Как определить разницу между праздностью и весельем? Иногда становится на душе так хорошо, что садишься с ребятами и поёшь песни. А с другой стороны, думаешь: правильно ли это?” — спросил Михаил Марковский.

118. “Если ты чувствуешь, что именно тебе во время пения надо встать и пойти что-то сделать, — вставай и иди делать. Каждый, чувствуя, всегда вовремя сделает необходимое.

119. Когда творец поёт песню, он даже и в песне потихоньку думает о своей работе, и он никогда не перепоёт. Он может не допеть, но он никогда не перепоёт”, — ответил Виссарион.

120. Встреча подходила к концу.

“Теперь мы завершим”, — сказал Учитель.

121. “Вопрос ещё можно?” — спросил Николай из Комсомоль­ска-на-Амуре.

122. “Вы думаете, Я просто так говорю, что мы завершаем? Ведь у вас вопросов ещё десятки!

123. Каждый хочет исключение для себя сделать. Слушаете, слушаете о Вере, а на таких мелочах начинаете ловиться.

124. Ведь тот, кто после Моих слов о завершении встречи задаёт новые вопросы, тот выдвигает себя в определённое исключение: ему можно, а другой уже не получит.

125. Но если ему можно, то другой думает: может, и я ещё успею? И возникает момент хаоса, когда если не ответить второму, то он скажет: а почему же первому ответили?

126. Если Я говорю: “Хватит!” — поверьте Мне”, — улыбнулся Учитель...

127. В последнее утро на Горе, в утро отъезда Учителя, небо перестало укрывать землю пуши­стым зимним одеялом, вздохнуло ярким восходом сквозь облака, превращающиеся в легкую молочную дымку.

128. Путники спустились из Небесной обители в Иерусалим, заседлали коней и ступили в обратную дорогу под сине-бирюзовым небом, с которого падал лёгкий снег, искрящийся радугой в лучах нового дня.

Глава 42

    Ранняя зима в высоких сугробах стремительно приближалась к Новому году.

2. В ясные дни Природа уже привычно раскрашивала радугой зимнее небо над землёй обетованной.

3. Удивительные краски настоящей зимы, зарождающаяся гармония естественной жизни общины вступали порой в противоречие с печальными известиями, приходящими из “разумного” общества.

4. Ещё в сентябре прошлого года в общину приезжали корреспонденты известного в мире германского журнала “Штерн” — воспитанные, улыбающиеся молодые люди, Маттиас и Ганс.

5. Несколько солнечных дней бабьего лета прожили в общине Маттиас и Ганс, общались с Учителем и учениками, интересовались судьбами творческой интеллигенции, неожиданно поменявшей течение своей, казалось бы благополучной, жизни, мечтали о новом приезде в общину.

6. И вот прошло больше года. В конце октября нынешнего года “Штерн” принял участие в несении по миру вести о Втором Пришествии, предоставив свои страницы статье Маттиаса о современной религиозной, мистической, сектантской жизни России — статье, захлебнувшейся во лжи о Виссарионе и об­щине.

7. Не получилось у Маттиаса правдивой, искренней статьи об Учителе. Правдивость её ограничивалась лишь правильностью передачи имени Учителя.

8. Известный европейский журнал уравнял себя с бульварным изданием, хватающим на лету всякую ложь и грязь, поднятую вихрем времени.

9. Виссарион, покачав головой, грустно улыбнулся статье в красочном журнале.

“Трудно, почти невозможно неверующему человеку написать правду”, — сказал Он...

10. Продолжающиеся долгие метели не уменьшили число встреч с Учителем в Петропав­ловке.

11. Алла Сочинская, войдя к Учителю, стала спрашивать Его не устами, а изложенными на листе вопросами, объясняя запиской, что взяла обет молчания.

12. И сказал Учитель: “Кто же из вас придумал брать обет молчания? Не есть ли это выявление своего желания как Воли Бога?

13. Если ты взяла обет молчания, то как же тогда пойти и изобличить своего собрата, когда видишь ошибку его? Не будет ли твоё молчание нарушением заповеди Бога?

14. Вы часто берёте древнюю традицию и используете её, не задумываясь о правильности своего шага”.