Повод для оптимизма? Прощалки

Были эти выборы безупречными? Ну конечно, не были безупречными. А где они есть, безупречные? Я в 2000 году, когда были президентские выборы в США, голосовал за Эла Гора, который на самом деле победил, а все равно у него украли эту победу, и президентом страны стал не Эл Гор, а Джордж Буш-младший. Так что разное бывает. Как мне кажется, на этих выборах вчера все-таки победу не украли ни у кого. Прогресс.

* * *

Сегодня 12 декабря, День Конституции, поэтому нет ничего удивительного в том, что именно сегодня в «Российской газете» опубликована статья председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. Относясь с глубоким уважением к Валерию Дмитриевичу, я хотел бы сказать, что эта статья вызвала во мне, как бы это сказать помягче, чувство протеста.

По мнению господина Зорькина, те, кто активно обвиняет власть в фальсификациях на выборах 4 декабря, создают в стране ситуацию, чреватую «большой кровью». Глава КС приводит в качестве примера 1993 год. Он пишет: «Тогда в Москве, как и сегодня, возникло острое противостояние между сторонниками тогдашнего президента Ельцина и его оппонентами. Тогда, как и сегодня, оппозиционеры обвиняли власть в нарушении закона и Конституции. Тогда, как и сегодня, митинговые страсти активно подогревались из-за рубежа».

Хочу напомнить, что во главе тех, кого господин Зорькин называет оппозиционерами, были и вице-президент страны Александр Руцкой, и председатель Верховного совета РФ Руслан Хасбулатов, и основная часть депутатов, то есть, в общем-то говоря, представители власти, в отличие от дня сегодняшнего. Хочу также напомнить, что Конституционный суд, председателем которого и был Валерий Дмитриевич, не раз и не два признавал действия президента Ельцина противоречащими Конституции, за что в конечном итоге господину Зорькину пришлось уйти с поста председателя, а потом и вовсе уйти из Конституционного суда, куда он вернулся только через десять лет, в 2003 году. Наконец, если мне не изменяет память, никакого активного подогревания митинговых страстей из-за рубежа тогда не было.

Но это так, контекст. Суть дела вот в чем. Господин Зорькин, знаток и любитель русской литературы, критикует Александра Сергеевича Грибоедова за то, что тот в «Горе от ума» высмеивает Молчалина с его низким талантом умеренности. По мнению главы Конституционного суда, Россия как раз нуждается в людях умеренных, которые будут не «бичевать пороки», а лишь терпеливо работать. Бичевателем пороков он считает Чацкого. По его мнению, если Чацким удастся победить, то они, я опять цитирую, «сметут Фамусовых, а потом… Потом либо сами они окажутся сметенными по известному принципу “революция пожирает своих детей”, либо… Либо они обзаведутся гильотиной на французский манер или маузерами на наш манер».

Валерий Дмитриевич, я, как и вы, противник насилия, противник революций, противник крови и противник крикунов. Но ведь приписывать такие настроения тем десяткам тысяч, которые собрались на мирную демонстрацию, мягко говоря, не совсем порядочно. Они протестуют против того, что они считают нарушением законов, и требуют исправления этих нарушений законным путем. Но, видимо, в отличие от вас я считаю, что нет ничего омерзительнее, чем жить в стране Молчалиных. И если бы так случилось, я, как и Чацкий, воскликнул бы: «Карету мне! Карету!»

* * *

Некоторое время тому назад я поработал актером. Это было в Санкт-Петербурге, в театре на Литейном. Нас на сцене было семь человек, мы сидели на стульях и читали каждый свою роль. Это были рассказы реально существующих женщин из семи разных стран. И пьеса так и называется «Семь». Она ставилась во многих других странах, играют как женщины, так и мужчины, как профессиональные актеры, так и просто рядовые граждане типа меня. Это на самом деле рассказы о домашнем насилии, о том, как дома мужчины мордуют, насилуют, бьют и убивают женщин, своих жен, своих дочек.

Я читал текст от лица русской женщины, и поэтому, в частности, поинтересовался, а сколько женщин в России гибнет от побоев? Ответ: порядка пятнадцати тысяч в год. Это значит, что каждые сорок пять минут в России убивают одну женщину. Это значит, что за один год их погибает больше, чем наших солдат погибло в Афганистане за восемь лет.

Это не тема, об этом вообще не говорят, будто еще живем в эпоху «Домостроя». Вот любят у нас поговорить о правах человека. Наши правозащитники, представители или члены Совета при президенте по гражданскому обществу и правам человека. Но об этом они, в общем, не говорят. Вроде бы, как я понимаю, все-таки высшее право человека – это право на жизнь. А тут – убивают каждые сорок пять минут.

Вы понимаете, почему не говорят об этом? Я – нет.

* * *