Повод для паники

Прежде чем обернуться и выявить источник будоражащего кровь свиста, я заметил, что редкие горожане на площади в панике разбегаются по сторонам. Сограждане отвергали лишь два пути к бегству – тот, откуда двигались мы, и противоположный – непосредственно стадиум «Сибирь». Насчет первого все было ясно: жуткий свист шел оттуда. А вот почему перепуганные люди игнорировали ворота стадиума – при том, что от многих паникеров они находились почти в двух шагах, – я затруднялся сказать. Но в ту тревожную минуту мы не придали значения этому факту.

Не останавливаясь, я бросил беглый взгляд через плечо, готовясь увидеть самое худшее, и уже через секунду выяснил, что худшее в моем представлении – это еще куда ни шло. Кто бы мог подумать, что ворчун и мизантроп Гроулер такой оптимист: в то время как он надеялся лишь на обычную, вполне прогнозируемую опасность, ему предстояло узреть подлинную катастрофу…

Тому, кто считает, будто он прошел огонь, воду и медные трубы, было бы нелишне опробовать еще одно экстремальное развлечение – раздразнить и натравить на себя разъяренную банду отморозков человек в пятьдесят-шестьдесят. Уверен: даже тертый жизнью экстремал по достоинству оценил бы это развлечение, в сравнении с которым огонь показался бы ему расслабляющей сауной, вода – парным молоком, а рев медных труб – переливами божественной флейты. Впрочем, я бы не стал рассчитывать на то, что рискнувший пройти подобное испытание доброволец – точнее, безумец – выживет и поделится впечатлениями. Существовало гораздо больше шансов остаться в живых, прыгнув в Ниагарский водопад, чем при знакомстве с сотней беспощадных кулаков.

Завидев высыпавшую на площадь толпу озверелых фиаскеров, я не стал заниматься подсчетами наших шансов на выживание. И без подсчетов было ясно, что шансы мизерны. Голова моя обратилась в гудящую наковальню, а ноги сделались ватными. Однако я пересилил слабость и перешел на бег.

– Быстро отсюда! – рявкнул я, подтолкнув побледневшую Каролину в спину, а ее отца ухватил под локоть и поволок за собой. – Живо к стадиуму и не оглядываться!..

Приказав Кауфманам смотреть только вперед, сам я не имел права оставлять врага без наблюдения. Судя по всему, за нами гналась не простая банда, а целое бандформирование, объединившее в себя две или три группировки фиаскеров. Мне чудились в толпе разъяренные лица вчерашних знакомых, не забывших собственное унижение. Волоча еле переставлявшего ноги Наума Исааковича, я трижды проклял себя за свое неуместное великодушие, которое воспрепятствовало мне разобраться с обидчиками более жестко – переломать им ноги, к примеру, – и тем самым, возможно, устранить угрозу на будущее. На что рассчитывал? На ответное благородство? Все благородство фиаскеров ограничилось тем, что, собирая силы для возмездия, они разрешили пожить нам лишние сутки.

Будь со мной одна Каролина, мы бы легко унесли ноги от не слишком шустрых врагов, в прошлом любителей праздного образа жизни, но присутствие Наума Исааковича существенно сдерживало темп нашего бегства. Увидев, что мы с дядей Наумом не поспеваем за ней, Кэрри перекинула сумку на плечо и подхватила отца под второй локоть. Продвижение пошло быстрее, однако не так резво, чтобы оторваться от бегущих налегке преследователей. Повисший у нас на руках Кауфман всячески пытался облегчить наши усилия, но лишь бестолково сучил ногами в воздухе. Выражение его лица следовало читать как «простите, молодые люди, глупого старика за то, что втянул вас во все это». Я серьезно боялся, как бы у бедного дяди Наума не отказало сердце; впрочем, смерть от сердечного приступа являлась бы в нашей плачевной ситуации не худшим выходом. Для хрупкой девушки Каролина держалась хорошо, хотя и было заметно, что она готова вот-вот закричать от страха. Да что греха таить, я и сам был недалек от этого.

Наверное, впервые в жизни я переживал такую беспомощность. Теряя порой на аренах товарищей и оставаясь в одиночку против десятка соперников, я всегда продолжал верить в собственные силы. Грамотная тактика и мощное оружие в руках вселяли в меня уверенность. Сегодня, будучи практически безоружным, я не мог уповать даже на тактику. Голое, открытое пространство и толпа мчавшихся за нами ублюдков лишали меня любой возможности к тактическим импровизациям. Идеальный вариант – добежать до стадиума; необязательно до полигонов, где я чувствовал бы себя как дома, – хотя бы до главных ворот. Заняв стратегическую позицию в узком проходе между турникетами, можно было на какое-то время сдержать врага, пока Кауфманы спрячутся в лабиринте полигонов.

А что потом?

Я вперед не загадывал. Все зависело от того, насколько устрашит фиаскеров кровавая баня, которую я планировал учинить при помощи топора. В этот раз мерзавцам предстояло отведать не обуха, а кромсающего плоть лезвия. Другой вопрос, остановит ли безумную толпу вид крови или, наоборот, распалит еще больше.