Повод для разговора

Позади нее раздался звуковой сигнал. Грейс наконец отдышалась. Она уставилась на свои руки, вцепившиеся в руль. Какое-то мгновение она не могла сообразить, что от нее требуется, но затем вспомнила. «Поезжай», — приказала она себе, сняла ногу с тормоза и с силой нажала на педаль газа. Машина рванулась через перекресток.

— Юнион, — произнесла Каролина, повторяя слово с надписи на табличке.

Он изменяет ей. Этот сукин сын завел любовную интрижку. Не может быть! И все же это было так. Она собственными глазами видела, как он целовал другую женщину. Какие ей еще нужны доказательства?

Машина отъехала в тот момент, когда Грейс остановилась перед магазином Миллера. Ей каким-то чудом удалось припарковать машину и последовать за Каролиной в магазин. Она как-то умудрилась найти слова и поздороваться с владелицей, миссис Пинкертон, не разрыдавшись и не бросившись в объятия этой женщины. К счастью, кажется, ни дочь, ни миссис Пинкертон не заметили, как дрожит ее голос. Каролина была слишком возбуждена предстоящей примеркой, а миссис Пинкертон была глуха на одно ухо и почти ничего не слышала.

Крошечная старушка, миссис Пинкертон, унаследовала магазин от родителей и одевала всех в округе, кто когда-либо носил костюмы для верховой езды, включая Грейс и Эмму Рэй. Она всегда любила девочек Кинга, и Каролина не стала исключением. Миссис Пинкертон тотчас же потащила девочку наверх примерять костюм, в то время как Грейс зарылась лицом в жакеты для наездниц и попыталась взять себя в руки.

— Дорогая, поднимайтесь посмотреть, все ли в порядке, — позвала ее миссис Пинкертон через несколько минут.

Одна часть Грейс все еще оставалась в машине, наблюдая, как Эдди шепчет что-то на ухо женщине — жест столь интимный и знакомый, она чуть ли не слышала его слова. Вторая половина покорно тащилась наверх по стершимся деревянным ступеням к примерочной, совершенно не изменившейся за все годы, с тех пор как Грейс была такая, как теперь Каролина.

Грейс чуть не задохнулась, увидев Каролину, стоящую перед трехстворчатым зеркалом.

— Надо немного забрать в спине, — говорила миссис Пинкертон, закалывая булавками спинку жакета.

Одетая в элегантный черный костюм для верховой езды, Каролина выглядела как красивая взрослая женщина с телом ребенка. Грейс моментально забыла о своих несчастьях и обрадовалась, увидя, что Каролина сделала маленький шаг к взрослению.

— Пожалуйста, можно мне примерить и сапоги? — попросила Каролина, возвращая Грейс к реальности.

Они уже обсуждали этот вопрос, почти так же часто, как и спорили о том, на ком будет выступать Каролина, на Опоссуме или на Мисс Лили.

— Милая, они такие дорогие, а твои маленькие ножки так быстро растут! — неуверенно произнесла Грейс.

Как будто почувствовав, что мать начинает колебаться, Каролина принялась уговаривать ее:

— Но зачем тратить такие деньги на костюм и при этом экономить на сапогах?

Грейс так и подмывало согласиться. Ей захотелось купить дочери сапоги, чтобы хоть как-то смягчить боль, причиненную тем, что Эдди изменил ей. Но его грех не должен быть на ее совести. Если кому-то и надо заглаживать вину, так это Эдди.

— Могу я воспользоваться вашим телефоном? — спросила Грейс, слишком возбужденная, чтобы откладывать неизбежную конфронтацию.

Миссис Пинкертон указала в конец магазина:

— Он там, в кабинете.

— Почему мы всегда должны звонить папе, когда хотим что-нибудь купить? — заныла Каролина.

Грейс отказалась отвечать на вопрос, только хмуро взглянула на дочь и пошла в кабинет выяснять отношения с Эдди.

— Ты бы только видела свою маму и свою тетю Эмму, когда они были в твоем возрасте, — сказала миссис Пинкертон, возясь с рукавом жакета Каролины.

— А они ездили на тех лошадях, на которых хотели? — поинтересовалась Каролина.

— О да! — миссис Пинкертон улыбнулась от приятных воспоминаний. — Твой дедушка сажал их на любого большого коня, и они мчались во весь опор.

— Я так и знала, — победоносно заявила Каролина, беря на вооружение эту новую информацию для следующей схватки в борьбе за Опоссума. Она прихорашивалась, глядя в зеркало, и представила себя там в новом костюме и сапогах, верхом на Опоссуме, занявшей первое место в юношеских зимних состязаниях по классическим скачкам с препятствиями.

Небольшой, аккуратно меблированный кабинет миссис Пинкертон напоминал картинную галерею местного искусства верховой езды. Стены украшали фотографии в рамках многих наездников, которых она одевала в своем магазине на протяжении сорока с лишним лет.

Снимая трубку, Грейс отыскала фотографию своего отца верхом на коне, от которого происходил Выкуп. На другой была она и Эмма Рэй — в одинаковых костюмах, с косичками, они держали за уздечки своих коней и улыбались в камеру.

Грейс не помнила, как миссис Пинкертон фотографировала их, но она не забыла эти костюмы — рождественские подарки от родителей, ей было тогда восемь лет, а Эмме — пять. Ей так понравились жакет и брюки, что она целую неделю ложилась в них спать, пока Эмма не наябедничала их матери, и Джорджия не отругала Грейс, что она — такая глупая девочка.