Повод для разговора

Именно в тот год она познакомилась с Черной Красавицей и с Уолтером Фарли. В тот год она решила, что хочет стать жокеем или ветеринаром, когда вырастет. Она вгляделась в фотографию, желая рассмотреть, что у нее было на ногах. Миссис Пинкертон являлась энтузиасткой и хроникером конного спорта, но никудышным фотографом. Изображение было не в фокусе, слишком расплывчатым, чтобы разглядеть, из какого материала были сделаны сапоги.

Грейс закрыла глаза и неожиданно вспомнила — Вилли пообещал купить ей кожаные сапоги, о которых она мечтала, если она завоюет первый приз на летних юношеских состязаниях по классической езде. Но ее лошадь споткнулась на последнем препятствии, и она заняла второе место. После этого Грейс проплакала несколько ночей, сожалея о сапогах больше, чем о проигрыше. В то лето ей исполнилось девять, на год больше, чем Каролине.

У нее тряслись руки, когда она набирала номер Эдди. Грейс прослушала два гудка и собиралась положить трубку, когда телефонистка ответила:

— Компания Бичон.

— Контору Эдди Бичона, пожалуйста, — сказала Грейс, погружаясь в кресло миссис Пинкертон.

Она мысленно умоляла мужа: «Будь там. Или где-нибудь поблизости».

— Контора Эдди Бичона, — произнесла секретарь Эдди, неизменно веселая женщина средних лет, которая, вероятно, не возражала бы забирать костюмы Эдди из химчистки или выполнять множество других его личных поручений.

— Привет, Джун. Это Грейс. Могу я поговорить с Эдди? — спросила она еле слышным, высоким голосом.

— Миссис Бичон, его нет. Он сказал, что будет на каком-то совещании до конца дня.

Грейс попыталась разобрать по тону Джун, что было той известно. Звучала ли в ее голосе жалость к обманутой жене, какую может себе позволить только преданная секретарша?

— Он сказал, где оно состоится? — насколько возможно небрежно спросила Грейс.

— Нет, мадам, этого он не говорил. Если он позвонит сюда, передать ему, чтобы позвонил вам?

Грейс представила Эдди, лежащего обнаженным в постели рядом с молодой женщиной в каком-нибудь гостиничном номере, и как ему передают, что жена пыталась дозвониться до него.

— Нет, — ответила Грейс. Она совершенно не хотела, чтобы он звонил ей. Она бросила трубку и пошла покупать Каролине пару безумно дорогих кожаных сапог.

Весь остаток дня Грейс провела как на автопилоте. Никто, даже пристально наблюдающий за ней, не догадался бы, что ее сердце разбивается на крошечные, пропитанные ядом, острые осколки гнева, скорби, презрения и злости. Она спрятала свои чувства глубоко в подсознание и продолжала вести себя так, будто ее мир не разлетался на части из самой сердцевины, как если бы увиденное на улице, было для нее нормальным, повседневным явлением. Они обедали с Каролиной, когда она вспомнила, что даже не проверила автоответчик, а вдруг Эдди захочет присоединиться к ним. Не то чтобы это волновало ее. Грейс решительно не собиралась кормить его. Пусть этот ублюдок сам заботится о себе.

Она оттолкнула тарелку, к которой так и не притронулась, подошла к автоответчику и включила магнитофон. Она нетерпеливо нажимала на «ускоренную перемотку», прослушивая в каждом сообщении только суть.

— …поэтому мне потребуется помощь при проверке рецептов для книги по кулинарии. Кроме того, я набрала десять фунтов… — Это была Люси, позвонившая, должно быть, утром до собрания.

Следующей звонила Шейла Мак: «Я подумала, может, ты попросишь своих подруг из благотворительного общества принять участие в церемонии открытия Гран-При. Костюмы есть».

Она нажала на «ускоренную перемотку», затем снова включила на середине сообщения Эммы Рэй насчет Имеющего Сердце: «…своего рода сделка; парень запросил пять, но конь продается, как обозначено в постановлении бракоразводного процесса, поэтому отец скостил цену вдвое. Что я могу сказать, Грейс? Отец упрям как осел, и это явилось для меня огромным сюрпризом. Я позвоню тебе, если выясню что-нибудь еще».

Частички ее жизни, записанные голоса, которые, казалось, ничего не добавляли к тому, что ей известно. Грейс вновь нажала на «ускоренную перемотку», потом нажала на «воспроизведение» и нашла сообщение от Эдди.

«…Отец хочет, чтобы я поехал ужинать с этими клиентами, так что буду дома к одиннадцати. Поцелуй за меня постреленка. Пока».

Она перемотала к началу: «Привет, Грейс. Это я, — услышала она. — Это совещание продлилось дольше, чем я думал, а сейчас отец хочет, чтобы я…»

Грейс выключила, не желая слушать ложь дважды. Перематывая ленту, она взглянула на Каролину, которая в мечтах представляла картину, видимую только ей одной, тыкая при этом вилкой в тарелку. Девочка тихо разговаривала сама с собой, как это часто делают дети, говоря в уме за двоих.