Поводок для пилигрима

Пройтись следовало. Нынче каждый обособился. Так что глянуть не помешает.

У пикар порядок. Ни какой излишней возни. Поели, оружие осмотрели, поправили изъяны в железе и доспехе и уж потом кто дрыхнуть, кто дозор нести. У жриц тоже самое. Разве что тенты натянули, в теньке отдыхают, переговариваются. Таскары, привыкшие, что за них в охране отдуваются каржцы и военные девы, расположились широко. Костров развели на каждого по два. Общего котла нет. Всяк себе обед варганит. У одних побогаче, крупа разваривается, у других лавровый лист только и плавает. В ходу кости. А где игра там и речи на повышенных тонах. У егерей чуть лучше таскар. Алум может и не их благородие, но дисциплину старается блюсти и чувство товарищества привить. На углях пекут лепешки, в котле булькает гуща. По цвету и консистенции гудрон.

Спустился к речке. Мелководна. По колено не глубже. С пригоршни хлебнул водицы, умыл лицо. Обходя прибрежные заросли, поднялся к лесу. К сумраку, шорохам и прохладе. Не останавливаясь, вошел под кроны и побрел, шелестя травой, цепляя колючки, оступаясь на сучьях и отмахиваясь от слепней.

Сквозь листву к земле тянутся солнечные нити. Ветер покачивает ветки и нити двигаются. Их то больше и становится светло как на лугу, то они пропадают вовсе, растворяясь в высокой зелени деревьев.

Подобрал несколько желудей. Один закинул в дупло, другой в замшелый пень, третьим тукнул в коряжину. Добрел до полянки, в половину захваченной малиной. На колючих кустах мелкие капли спелых ягод. Собрав с десяток, уселся под деревом. Скинул сапоги. Блаженно пошевелил пальцами ног.

Ничего не делать великолепное занятие. Сиди, ешь ягоду, молчи и смотри. Качаются кроны, раздуваются ванты паутины, маленькая птичка прытко скачет по ветке, хлопает крыльями, крутит головой. Насмелившись, слетает на соседнюю ветку.

Учишься, брат! удивляюсь я и хвалю. Молодец!

Словно подбодренный моими словами храбрый летун повторил попытку. Промахнувшись, слетел в малинник и пропал.

Товарищ мой, тоже из бывших героев и повадкой как у Метта, рассказывал (давненько это было!). Пошел он в лес охотничьего щенка выгуливать, к дикой природе приучать. Щенок дурной от молодости лет носится, где надо и не надо. Норовит убежать. Ну, бегает и бегает на то у него и четыре лапы бегать. Они все такие в щенячьей поре. А товарища приперло по нужде, срочно и по большому и присел он от нескромных глаз в малинник. Сидит, ягодки щиплет, да головой крутит. Чувствует, кто-то ему холодным носом сзади тычется.

Шарик не балуй, строжит он питомца.

Тому невдомек чего хозяин требует.

Не балуй!

Глядь, а Шарик то перед ним. Товарищ поворачивается… Медведь! Нужда прошла, а выражение, выпрыгнуть из штанов" получило прямое подтверждение.

А мне каково, возмущался товарищ. В лесу с голым задом. Перед щенком стыдно!

Я таких баек от него наслушался в свое время предостаточно**. Да и чем лежачему в лазарете заняться? Слушай, да уколы принимай.

Появление Альфи отвлекает от воспоминаний и созерцания ягодных зарослей.

Утешить пришла? Или тоже совесть заела? спрашиваю её вместо приветствия.

У меня лекарство против совести, она показала мне небольшую фляжку. Пойло ихнее. Не знаю, как называется.

Арак.

Пусть будет арак. Будешь? Альфи протянула мне посудину.

Давай, принял я пузатый Грааль.

Поглядим, чем тут душевное равновесие восстанавливают.

Тогда, на озере. Спасибо.

Не стоит благодарности.

Такой не стоит.

Альфи садится подле меня. От нее легко пахнет розмарином. Запах волнующе притягателен и абсолютно чужероден окружению. Женщина есть женщина. Принепременно надо выделиться. Благоухай мир божественными ароматами, намажется керосином. И плевать на всех!

Гляди, абхая заругает, предупреждаю я её. Она тебя блюдет.

Ошибаешься. Тебя…

Слова уже напрасны. Хочу хлебнуть, но Альфи перехватывает мою руку…

Никаких предубеждений против чужих баб. Да и какие они чужие? Все свои!

Наработанная последовательность действий и ритма движений. Если содеянному какое объяснение?…

Миссионерский упор лёжа над ней. Кожа липнет к коже от пота. К запаху розмарина примешиваются специфические оттенки истёкших жидкостей.

Поглотав пересохшим ртом, Альфи смотрит на медальон.

Занятный. С колечком? и пытается схватить его губами.

Отстраняюсь.

Это значит слазь?

Животы разлипаются противно чмокая.

Почему? она обвила меня руками и продолжает охотиться за медальоном. Моя благодарность гораздо больше.

И смысл её глубже…

Она зачем-то хихикает.

Раз разговоры начались, сползаю на бок. Попыхтели и будет.

Кто пыхтел, а кто… её рука не скромничая путешествуют по моему телу, нет.

Лежим рядом. Так есть ли все-таки произошедшему объяснение? Есть и давно. Все время по краю смерти ходишь, ну, и перелезешь иной раз через борозду…** Вроде оправдался. Перед кем только?

Она одевается, поправляет волосы. Красным вспыхивают бусины, спрятанной заколки.

Я берусь за фляжку.

Оставить?

Твоя доля, отказалась она.

В три глотка выпил содержимое. Горько, до судорог в скулах. Отдыхивая в кулак, как от настоящей водки, вернул фляжку обратно.

Не понравилась? смеется она над моей гримасой.