Поводырь

Как бы то ни было, связав свою жизнь с человеком, аргус обрекает себя на вечное изгнание. Эту связь невозможно разорвать, а человек не может жить в мирах, населенных аргусами.

- Почему?

Оказывается, я говорил вслух. У меня образовалась такая привычка за годы глубокого поиска.

- Там темно. Абсолютный, полный мрак. Человек мучается. И если аргус с человеком в связке, он мучается тоже. Такая связка обречена.

- А аргусы… как же они без света?

- Они видят силовые поля. Поэтому мы не конкурируем за пространство. Симбиоз, взаимовыгодный симбиоз. Аргусы показывают нам червоточины. Находят для нас миры. А мы на своих кораблях доставляем их в области, для человека все равно непригодные… Темные области Вселенной, куда без помощи наших летательных аппаратов они проникнуть не могут.

- Когда человек и аргус в связке… - она запнулась, - аргус чувствует то же, что и человек?

- Ну да. До какой-то степени.

- Значит, когда мы… когда ты…

- Послушай, - сказал я как можно убедительнее, - собаки тоже чувствуют. И кошки. Связь с аргусом - просто доведенный до предела контакт между человеком и животным. Или человеком и человеком.

То, что я говорил, было логично и правильно, но она все равно заплакала. И когда я начал ее утешать, расплакалась еще сильнее. Кажется, с женщинами это бывает.

У порога аргус вздрагивал и всхлипывал во сне.

Березовые поленья пахли именно так, как и должны пахнуть березовые поленья. Как я себе и представлял. Темные верхушки елей на противоположном берегу отражались в озере. На воду, хлопая крыльями, села утка, за ней протянулся длинный темный расходящийся след.

Похолодало. Я потянулся за курткой, и в это время запищала «болтушка».

- Дорогой, - сказал голосок, тоненький, словно комариный писк. - Ты слышишь меня, дорогой?

- Да, - я машинально удивился нелогичности вопроса: ну как я мог ее не слышать?

- Я задержусь. Немножко. Мне надо встретиться с заказчиком, а он опаздывает, и я…

Они все так много говорят, когда можно обойтись двумя словами?

- Понятно. Когда соберешься домой, позвони мне. Я разогрею ужин.

- Да, - я слышал, как она прерывисто дышит, и подумал, что сейчас она, наверное, кусает губы. - Дорогой?

- Слушаю.

- Должен приехать один человек. Мой двоюродный брат. Мы с ним встретились в городе, и я его пригласила к нам. Неловко отменять.

- Да? - я впервые слышал о каком-то двоюродном брате. И о том, что она пригласила его к нам.

- Я постараюсь поскорее, но он, наверное, приедет раньше. Прими его, хорошо?

- Конечно. Не вопрос.

Я пошевелил щипцами угли в жаровне.

Аргус поднял голову, принюхиваясь к запахам леса и озера. Ему здесь нравилось. Я это чувствовал. Потому что такого покоя, такого бездумного удовольствия давно уже не испытывал. Вот только этот родственник…

Солнце уже снижалось над елями, когда над просекой скользнула его «букашка». Яично-желтого, веселенького цвета.

Родственник оказался невысоким, с бесцветными волосами, совсем на нее непохожим. Особенно в профиль.

- Добрый вечер, - сказал я. - Жена предупредила, что немного задержится.

- Я знаю.

Он легко перепрыгнул через ступеньку и пододвинул второе кресло поближе к жаровне. Аргус повернул в его сторону безглазую голову, потом вновь уронил ее на лапы.

Гость, в свою очередь, скользнул по нему рассеянным взглядом.

- Чаю? - спросил я. - Кофе?

- Не хотел бы мешать, - сказал он, - что вы обычно делаете вечером?

- Ничего. Сижу. Смотрю.

Вообще-то я хотел подновить ограду вокруг дома, но все равно уже темнело.

- У вас тут красиво, - сказал он, - впрочем… зимой, должно быть, холодно?

- Мы и не собираемся жить здесь зимой. Это летний коттедж. Зимой тут наверняка снегу по колено.

- Поблизости есть деревня.

- Да, и там все вполне благоустроено. Но я предпочитаю жить на отшибе.

- И жена не возражает? Я поглядел на него.

- Она вам жаловалась?

- Нет. Но я подумал… женщины не приспособлены к затворничеству.

Она знала, за кого выходила замуж, подумал я. Или… не знала?

- Она ездит в город; там у нее какой-то женский клуб. Или кружок. Я ничего в этих делах не понимаю, но мы специально так подгадали, чтобы до города было не больше часу лета на «букашке». Чтобы с одной стороны - дикая местность, с другой - поблизости цивилизация.

- Таких мест сейчас на Земле много.

- Да.

- Здесь должна быть хорошая рыбалка.

- Да, - сказал я, - наверное. Но мы возим продукты из города.

- Тут дело в азарте.

- Я не азартен. Человеку пора бы привыкнуть к тому, что можно прокормиться, никого не убивая.

- Даже рыбу?

- Даже рыбу.

- Боретесь с первобытными инстинктами, а? Я пожал плечами.

- Так чай или кофе?

- Пива у вас нет?

- Нет. Спиртного не держу.

- Вот как? Почему?

- В глубоком поиске сухой закон, я как-то отвык… потом… аргус не выносит спиртного.

- Наверное, с этого и следовало начать, - он задумчиво поглядел на аргуса, которого совсем накрыла тень от крыльца. - Надо же… Никогда не видел их вблизи. Они разумны, как вы полагаете?

- Не знаю.

- Кому знать, как не вам. Вы же с ним в постоянном контакте.

- Я улавливаю эмоции. А ведет он себя… ну, примерно как собака. Я где-то слышал, что у взрослой собаки, в принципе, довольно высокий интеллект.