Поворот

У меня одновременно застыла кровь, и я закипел от ярости, когда увидел в его глазах знакомое, и совсем не скрываемое желание по отношению к Миа.

Когда он встретился со мной взглядом, я наблюдал череду эмоций на его лице: вначале узнавание, затем удивление, ну и наконец злость. Скорее, даже сильная ярость. Он явно был не против дать мне в морду. Но ничего. Это чувство было взаимным.

— Что ты здесь делаешь? — тихий, спокойный голос Миа прервал наши с Митчелом переглядывания.

Она стояла прямо передо мной, достаточно близко, чтобы я мог поднять руку и прикоснуться к ней. Впервые по прошествии трех месяцев. Блять, как же я по ней соскучился! Мне хотелось сгрести ее в свои объятия и зацеловать на глазах у всех.

— Пейдж позвонила и рассказала, — ответил я, указывая рукой на место, где еще минуту назад стояла ее сестра. Но пока я отвлекся, она вероятно подошла обратно к родителям.

Бросив на сестру гневный взгляд, Миа посмотрела на меня, нахмурив брови, и плотно сжала губы. Да, я ответил уклончиво. Потому что в другой реальности, я должен был приползти на коленях, сообщая, каким жалким я себя чувствовал, и как мне без нее плохо.

—Это не ответ на мой вопрос, — сказала она, не давая мне спуска.

Я не мог с уверенностью сказал, злилась ли она, но определенно не была рада меня видеть. Мне совершенно не хотелось выяснять отношения при свидетелях. Поэтому я спросил.

— Мы могли бы поговорить на улице или где-нибудь еще?

Она секунду просто стояла молча, и в этот момент меня охватил ужас. Неужели я так сильно все испортил? Она больше не желает меня видеть?

Не сказав ни слова, она прошла мимо меня по направлению к входной двери. Я последовал за ней. На улице стоял жаркий день, Миа шла по дорожке, цокая каблуками, обходя церковь, за угол. Мимо собирающихся машин, участвующих в траурной процессии.

Она не остановилась пока не удалилась максимально далеко от двери, подальше от посторонних глаз. Она заговорила первой, обхватив себя руками.

— Тебе не приходило на ум, что тебе следовало предупредить меня о своем приходе?

— Да, — ответил я, засунув руки в карманы брюк, в надежде хоть так унять желание сгрести ее в объятия. — Но я не хотел давать тебе возможность запретить тебе мне здесь появляться.

Она тихонько зарычала.

— Я здесь не для того, чтобы устраивать скандал или портить тебе и без того паршивый день, — объяснил я. — Я хотел выразить свое уважение. И хотел увидеть тебя.

— Зачем? — продолжила она, хмуря лоб.

Я был готов признаться, что со дня казни моего отца, когда дядя заставил меня правильно расставить жизненные приоритеты, я все пытался понять, как это сделать. Пытался придумать, как заговорить с ней, извиниться и… сказать, как хочу, чтобы она была со мной.

На протяжении трех недель я не мог решиться сделать первый шаг, именно поэтому я не мешкал, когда Пейдж мне позвонила сообщить о смерти Лили и дате ее похорон. Даже если это означало перелет сюда сразу же после утомительного ночного дежурства, когда мне пришлось переодеть костюм еще в больнице, потому что я знал, у меня не будет времени заселиться в отель, особенно если я хотел успеть на службу к двум пополудни.

Звонок Пейдж был тем пинком под зад, в котором я так сильно нуждался. И вот я здесь, а так и не могу сказать ей о самом главном.

Ты ей не подходишь.

А хочет ли она снова быть со мной?

Я кашлянул, пытаясь избавиться от кома в горле. Затем я дал ей самый безопасный ответ, до которого смог додуматься.

— Затем, что я знаю, как много бабушка для тебя значила.

У нее задрожал подбородок. Она тихо проговорила.

— Джей, ты меня бросил.

Я кивнул, ведь так оно и было. И мои следующие слова вырвались прежде, чем я успел подумать.

— Да, и ты сразу же бросилась в объятия Аарона Митчела, не так ли?

—Что? — возмутилась она. — Ты серьезно?

Я просто продолжал смотреть на нее. Потому что перед глазами стояла картинка, как еще минуту назад она прижималась к нему. Или как они танцевали на дне рождении ее бабушки, и его рука была на ее заднице, и она ее даже не убрала. Не похоже, чтобы она была против его внимания.

— Ты сказал, что больше никогда не хочешь меня видеть! — Ее голос прозвучал тоньше и громче, но не так громко, как тогда в машине, когда она просила меня выметаться. — У тебя нет никакого права появляться здесь и осуждать меня за общение с другим.

Я замолчал, ведь она была права. И продолжала стоять, обхватив себя руками. В необычной для нее оборонительной позе. Защищая себя от… меня?

Я причинил ей боль. Я, нахрен, разбил ей сердце. Также сильно, как ее мудак, бывший? Или больше?

Мне стало тяжело дышать. Я шагнул к ней, не вынимая рук из карманов — трясущихся рук, которыми я так сильно хотел ее обнять.

— Мне ненавистно видеть, как он к тебе прикасается, — выдавил из себя я, нарушая границы ее личного пространства.

Она не сводила с меня глаз, и вдруг ее взгляд изменился. Может мне показалось, что он смягчился. Она шагнула назад, я шагнул вперед и так продолжалось до тех пор, пока она не уперлась в стену церкви.

Миа, я больше не позволю тебе уйти.