«Поворот все вдруг!». Укрощение Цусимы

Спустились к площади между Старым и Новым городом. Здесь возвышалось огромное здание недостроенного кафедрального православного собора. Шолов остановился, снял бескозырку и не спеша перекрестился. А в это время Веточкин тут же на площади с блестящими от нетерпения глазами покупал у какого-то нижнего чина свежий выпуск порт-артурской газеты «Новый край». Петя уже держал в руках газету и собирался расплачиваться, когда сзади нагрянул Шолов:

– А ну, стоп машина! Хорош деньги жечь!

И, забрав у недоумевающего Пети газету, всунул ее обратно продавцу, приговаривая:

– Давай дуй отседова под всеми парами!

Нижний чин поспешил убраться восвояси. Под мышкой у него была целая пачка газет.

– Совсем совесть потеряли, – в очередной раз пояснил оторопевшему Веточкину матрос. – Газета стоит пятиалтынный, он с тебя за нее два гривенника заломил, а сам купил за восемь копеек. Щас и мы по льготе с лотка за восемь купим.

– Что за льгота?

– Да Стессель, генерал, велел нашему брату нижнему чину газеты за полцены продавать. Так некоторые из этого целую торговлю устроили, сам видал…

Пересекли площадь. Подойдя к разносчику газет, и вправду купили свежий номер «Нового края» за восемь копеек.

– А отчего бумага зеленого цвета? – взяв в руки газету, спросил Веточкин. Он уже ничему здесь не удивлялся и готов был услышать любой ответ. Но ответ прозвучал самый обычный:

– С бумагой перебои. Несколько раз вообще на розовой выходило. А иной раз и на белой выйдет, как положено…

Развернув номер, Петя жадно впился глазами в строчки. Сразу бросились в глаза крупные заголовки: «Славное дело наших казаков под Инкоу», «Рейд кавалерии генерала Мищенко за реку Ляохэ». Как это частенько с ним случалось, уже не обращая внимания на окружающую его действительность, Веточкин принялся выхватывать информацию: наши части в Инкоу внезапно оказались блокированы значительными силами японцев… Русское отступление на север вдоль линии железной дороги… Разумеется, в организованном порядке, но опять отступление! Испорченная японцами дорога, упорные бои с перевернутым фронтом. В итоге выходило, что если бы не конница генерала Мищенко, которую бросили во встречный рейд на Инкоу, нашим пришлось бы в этом порту чрезвычайно туго. А так хоть и с потерями, но личный состав и значительная часть военного имущества оказались вывезены эшелонами по исправленной под прикрытием конных разъездов железной дороге на север. Пете припомнился инженерный подполковник – как он там, удалось ему прорваться? А еще мелькнула мысль о князе Радзивилле – добрался ли он до нашей Маньчжурской армии? Будем надеяться, что все хорошо. Веточкин опустил газету и вздохнул – наверное, ответы на эти вопросы он никогда не узнает. Да, прав Шолов, надо привыкать – война такая штука…

Вечер провели у китайца Вана, куда Веточкина привел Шолов одному ему ведомыми маршрутами. Через несколько дней их полуроту вернули на позиции. Пару дней на фронте стояла относительная тишина. Японцы лишь изредка обстреливали город и порт. В бегущем за склоном холма ручье Шолов наловил мелкой местной рыбешки – голышей. Егор зашел в ручей по колено, снял тельняшку и, используя ее как сеть, начерпал несколько пригоршней рыбы, проходившей здесь в это время года в изобилии.

– Уху сварганим, – улыбался матрос, раскладывая сушиться на камнях мокрую одежду. – Давай котелки.

На обратном склоне холма они развели небольшой костерок. Шолов накинул на плечи бушлат, уселся у огня, прутиком помешивая в котелках варево. Петя рассматривал большую цветную татуировку на левой руке матроса между локтем и кистью. На ней очень искусно был изображен то ли дракон, то ли морской змей, ловящий бабочку с распахнутыми крыльями. Перехватив взгляд Веточкина, Шолов с усмешкой пояснил:

– За поход на Дальний Восток. Навроде как неписаной традиции. Я же в Артур почитай с самого начала срочной служить попал. Китаец Ван и не такое изобразить может…

– Погоди, погоди, а это что? – пригляделся к правому предплечью матроса Веточкин. Там красовалась комбинация из перекрещенного Андреевского флага и гюйса, спасательного круга, весел, якоря и надписи «Боже, спаси моряка Тихого океана».

– Наши матросики уже на этом походе делали… Ладно, чего уставился – не в музее. – Шолов одел бушлат в рукава. – Иди вон лучше еще один котел помой…

Веточкин зашагал с котелком вниз по течению ручья. Обогнул большой валун, зашел за пышный куст неизвестной ему растительности, раскинувшийся у самой воды. Принялся выскребать деревянной ложкой присохшие остатки утренней каши. Зачерпнул в котелок воды из ручья и вдруг почувствовал, что на него пристально смотрят. Поставив котелок на прибрежный песок, Петя медленно поднял голову и столкнулся взглядом с человеком, сидевшим на корточках по другую сторону ручья прямо напротив него. Скуластое загорелое лицо, коротко подстриженная прямая челка, безрукавка козьего меха на голом торсе, закатанные до колен штаны цвета хаки, босой.

«Мама дорогая, японец!» – обомлел Петя.