Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.

Сведения, проливающие хоть какой-то свет на стоимость строительства такого типа могил, очень редки. В Пальмире некто в надписи похваляется тем, что он один, без посторонней помощи, воздвиг башню-усыпальницу и передал ее своему потомству по наследству. В отношении же Ма'риба остается неизвестным, создавались ли там товарищества для финансирования строительства башен-могил или же эти башни строились отдельными лицами и потом распродавались по частям в розницу. Многие тексты свидетельствуют о приобретении четверти, трети или половины погребальной комнаты: некий Аби'амар приобрел и построил (?) четвертую часть ансамбля, состоящего из трех погребальных комнат; другое лицо купило один ярус из рядов саркофагов. Ввиду высокой стоимости башни-усыпальницы в Ма'рибе, более чем вероятно то, что строились они все же в складчину большим числом членов товарищества.

Образы усопших

Какие дары приносила семья своему покойнику, провожая его в последний путь? В принципе, это такие миниатюрные предметы, которые могли бы уместиться в узком пространстве саркофага: алтари для воскурения ладана высотой не более 12 сантиметров, очень маленькие ложки-черпаки, бронзовые тарелочки, бронзовые статуэтки, малюсенькие косметические коробочки, вазочки из стеатита или керамики и т. п. Усопший уходил в мир иной в окружении тех же предметов, среди которых он провел свою жизнь, но только в очень уменьшенных размерах, чтобы они смогли сопроводить его в жизнь потустороннюю, вечную. Среди набора предметов, кладущихся в саркофаг, значительную часть составляют… стелы. Либо целиком из асбеста, либо это асбестовая плиточка, вставленная в ложе из известняка ^{15}.

Среди предметов потустороннего пользования безусловный приоритет отдается портретам. Долгое время шел спор, кого эти портреты представляют — богов или усопших. Ныне он, кажется, окончательно решен в пользу последних: именно они смотрят со стел, а рядом — их имена. Их разнообразие поразительно: головы на длинных шеях, вмонтированные в основания с надписями; поясные скульптурные портреты, установленные на цоколях; статуэтки людей в позе молящихся и стелы в форме пластин, которыми запечатывается место хранения саркофага (установление даты последних остается под вопросом). Что касается голов на длинных шеях, вставленных в кубическое основание, то они, безусловно, относятся к классическому — сабейскому и катабанитскому — периоду. В ту пору катабанитские области (не только они, но они в особенности) во множестве производят такого типа алебастровые скульптурные портреты с указанием имени усопшего на их цоколях ^{16}: коренастые и не очень-то пропорционально сложенные тела, застывшие черты лица, «механические» жесты и костюмы, сводящиеся к простому платью, если портрет представляет не только голову, но и торс, хотя бы частично. Эти персонажи носят такие имена, как Лабу, Хайв, Абийада, 'Амми'али, Илишара… Другой тип, также весьма распространенный в Сабе и Катабане классического периода: портреты, стилизованные под погребальные маски, плоские и прямоугольные по форме. Алебастровая голова может быть либо замурована в нише из известняка, либо вмонтирована в ту пластину, что закрывает собой нишу для саркофага.

В более поздний период (I век до Р.Х. — I век после Р.Х.) на пластинах преобладают портреты. В отличие от моделей предыдущего периода их исполнение более искусно, одежда более легка, деталировка украшений и оружия более проработана. К этому типу принадлежит серия работ, которую археологи назвали «К богине» и которая представляет приносящих божеству дары ^{17}. Моделирование груди под складками одежды очень напоминает некоторые бронзовые статуи, несущие на себе явный отпечаток греко-римского влияния. Пластина, ошибочно названная первоначально «пластиной с молодым богом», в действительности представляет некоего Гавс'иля сына 'Асма в профиль, одетого в струящуюся складками тунику, украшенного браслетом и вооруженного кинжалом и длинным мечом.

Из всех произведений этого жанра наиболее примечательны алебастровые головы с чрезмерно увеличенными глазами, с глазами, в которые на месте зрачков вставлены цветные камни или стекло. Техника изображения бровей довольно сложна: алебастр на их месте вытачивался, выемка заполнялась минеральной смолой, которая, застывая, окрашивалась в желательный цвет. Рот узок, а борода иногда указывается мазками черной краски. Отсутствие головного убора объясняется тем, что шевелюра сначала формовалась из известкового раствора, а затем по ней, еще влажной, проводили гребнем. Доказательство, если в нем есть нужда, легко добыть при рассмотрении неповрежденных алебастровых голов, которых хватает в частных коллекциях. А вот самый известный пример: «Марьям» (фотография на обложке), найденная в 1950 году в некрополе Хайд ибн'Акиль. Ее глаза — инкрустированная ляпис-лазурь, укрепленная в голубой пасте; ее локоны должны были ниспадать на ее уши; ее прическа из гипса, спускающаяся по обе стороны лица, показывает хорошо уложенные волосы.

Последнее жилище