Повседневная жизнь армии Александра Македонского

И здесь перед нами встают два поразительных вопроса: как случилось, что за несколько месяцев осени 325 года Александр потерял, разбазарил, утратил столь великий капитал своей популярности и симпатии? И как вышло, что через несколько месяцев после его смерти любовь и популярность восстановились, и не с процентами, а с лихвой, сверх всех кредитов, всех долгов?

Едва ли могут быть сомнения в том, что катастрофическое отступление из Индии в 325 году, сравнимое по потерям с отступлением наполеоновской армии из России в 1812 году (около 4/5 состава), лишь усилило жалобы и критику греков в отношении выскочки, верившего, что он способен на всё: заставлять людей приветствовать себя как бога и даже поклоняться себе, без суда отправлять на казнь, требовать от свободных людей жертвовать жизнью, силами и достоинством. Однако всё свидетельствует о том, что поход в Гедрозию и Карманию готовился тщательно и с заботой о личном составе: сатрапы этих регионов и более отдаленных районов, например Парфении, отстоящей на 2 тысячи километров, получили приказ подготовить провизию и оружие до, а не после перехода через пустыню. Еще задолго до того, как войско покинуло устье Инда, царская интендантская служба приказала расставить вехи у колодцев, недавно выкопанных вдоль дороги, по которой должна была следовать армия. Полные провианта и пресной воды повозки должны были служить как колонне на марше, так и морякам в Оманском заливе. Александр повел с собой лишь самые легковооруженные части, между тем как тяжеловооруженные и отягощенные обозом отряды отправились более удобным путем и т. д. Античные историки искали множество оснований, повлиявших на решение Александра: простое любопытство; желание свершить то, в чем потерпели поражение до него все завоеватели (Семирамида и Кир потеряли здесь свои армии); установить новый путь для перевозки пряностей и драгоценных камней из Индии (к большой прибыли всех восточных торговцев); дойти побыстрее и устрашить непокорных сатрапов; усталость, боязнь новых бунтов. Выделим лишь стратегические основания. Основной задачей этого войска, в котором находилось приблизительно 30 тысяч закаленных жителей гор, являлось оказание поддержки флоту Неарха, продвигавшемуся вдоль скалистого и практически негостеприимного берега; второй задачей — пресечение всякого проявления независимости местных племен. Только в этом случае, как и в России в 1812 году, службы разведки, снабжения и дорожного дела не смогли справиться с безжалостной природой. Генерал Лето оказался столь же жестоким, как и генерал Зима. Или, возможно, выражаясь на манер греков, завоеватель не смог безнаказанно стать богом.

Царь из легенды

Чтобы объяснить, как все-таки вышло, что в Греции и на всем Ближнем и Среднем Востоке Александра после смерти считали сверхчеловеческим существом и почитали его скорее божеством, чем героем, — словом, понять, почему так быстро возникла легенда об Александре, можно с большой долей вероятности утверждая, что в общих чертах она была намечена при жизни еще самим царем. Он сам выдвинул большую часть верных себе людей среди знатных македонян и своих должников азиатов. Его солдаты вернулись к себе домой с богатством и почестями, прославляя его славные деяния, как старые служаки славили гений Наполеона, этого «Стриженого коротышки»^[37]. Диадохи, его наследники, и особенно Птолемей, узаконили свои претензии на высшую власть, сохранив останки царя и поддерживая его культ. И, наконец, греки всегда будут сожалеть о том времени, когда они являлись хозяевами Передней Азии и когда молодой человек, прекрасный, как ангел, и неистовый, как само божество войны, открыл для них фантастические сокровища Персии и Индии. Все они упустили возможность любить и обожать героя, но когда он умер, им оставалось лишь искупать свою вину, прославляя его, вознося хвалу, которая на деле относилась к ним же самим. Поскольку все, от последнего среди пехотинцев и до Клитарха, записывавшего их воспоминания, все они в эпопее об ушедшем выпячивали именно свою щедрость, свою отвагу, свои страдания или мечты. В конце концов, «Роман об Александре», авторство которого фантазия приписывает Каллисфену из Олинфа, двоюродному брату Аристотеля, сначала курителю фимиама, а затем врагу Александра, гораздо точнее и глубже отразил дух войска и его отношения с царем, чем все изощренные рассказы биографов.

«Роман об Александре»