Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

«Вижу, что Тэтчер, но здесь написано Ганди». Этот старый советский анекдот Красоткин, а может, не только он, вспомнил, слушая диалог между своим шефом — официальным представителем президента в Государственной думе Александром Котенковым и спикером Геннадием Селезневым.

«Геннадий Николаевич, я прошу прощения, что не стал перебивать раньше, действительно я не знаю, что за ошибка произошла, но с самого начала я получил известие о том, что вносится кандидатура Степашина». — Хотя Котенков говорил привычно-уверенным тоном аппаратчика, шея и лицо его стремительно покраснели.

«Александр Алексеевич, я сегодня с чистыми ушами, трубка работает совершенно точно и четко. Президентом была названа кандидатура Аксененко, о чем я вам и сказал. Значит, будет два премьера»^[367]. — Селезнев даже и не пытался скрыть издевки в голосе.

В зале загудели. Двадцатью минутами ранее председатель Госдумы сообщил депутатам, что во время получасового перерыва^[368] он переговорил с Борисом Ельциным, чтобы узнать причину, по которой был отправлен в отставку Евгений Примаков. Президент заявил, что у него к Примакову «серьезные вопросы» и уже сегодня на пост председателя правительства «в Государственную думу будет внесена кандидатура министра путей сообщения Аксененко».

Через пять минут после того, как спикер Думы и представитель президента перебросились репликами о премьерах, снова был объявлен перерыв в пленарном заседании: руководство палаты хотело обменяться мнениями на Совете Думы и посовещаться с фракциями.

Выйдя из коридора, соединяющего холл у Большого зала с холлом у Малого, Красоткин услышал, как Селезнев говорит на телекамеры: «За отставкой Евгения Примакова явно проглядывают политические интриги Бориса Березовского».

Валерий Георгиевич бочком протиснулся сквозь ряды плотно обступивших спикера журналистов к лестнице, но не успел дойти даже до лифта, как был атакован группой знакомых газетчиков во главе с Громадиным. «Вы что же народ путаете, мировое агентство „Рейтер“ с толку сбиваете. — Петя мотнул головой в сторону коллег. — Спикер нам говорит — Аксененко, а мы ему — да нет, Степашин. И Селезнев ведь нам не поверил, пока письмо заветное не получил. Валерий Георгиевич, что происходит?» Красоткин задумчиво взглянул на Петю: «Вы спикера слушайте, он дело говорит», — и быстро нырнул в лифт. Поднимаясь на шестой этаж, Красоткин с тоской подумал, что, помимо трех дней непрерывной суеты и беготни в связи с импичментом, впереди еще неизвестно сколько хлопотливых дней или недель с утверждением премьера. Хотя со Степашиным будет легче, чем с Аксененко^[369]. Его они быстро утвердят. Возможно, с первого раза.

Тем более, если импичмент не пройдет. А он обязательно провалится. По-другому и быть не может. Сколько людей на это работают, Гусятников из Думы не вылезает. Олигархи некоторые тоже подкрепление прислали. Сегодня с утра он видел, как Букашев из «Бета-финанс-групп» задушевно с депутатом из «Российских регионов» общался. Березовский, как волк, по думским коридорам рыскал еще до майских праздников. А как вчера вечером Сундуков заливался! «История нам не простит, если мы дадим наследникам большевизма в очередной раз погубить нашу с вами родину!» Честное слово, с 1996 года такого высокого штиля не слышал!

Правда, и сторонники импичмента времени зря не теряют. Известно, что лужковские, шаймиевские, рахимовские депутаты получили от своих региональных начальников четкую установку — голосовать «за» и их вряд ли удастся переубедить или перекупить^[370].

Вот если бы Примус занял правильную позицию — сказал бы своим дружкам-коммунистам, что уйдет в отставку, если они не прекратят с импичментом шалить. Может, и оставил бы его Дед^[371] в покое.

Хотя нет. Все равно бы не оставил. Березовскому Примаков давно как кость в горле. Да и время уже. Пора Царю Борису преемника искать. Такого, чтоб свой был на 200 процентов. А Примаков — он точно не свой^[372].

«Николай Васильевич, вам-то это зачем? — Круглое лицо Гусятникова расплылось в добродушной улыбке так, что неопределенного опенка светлые глаза превратились в узкие щелки, как у кота, приготовившегося к прыжку за добычей. — Вы, я слышал, и в Думу следующую идти не планируете. Вам сейчас что надо? Вам надо спокойно подготовить плацдармы для комфортной жизни на думской пенсии. Вы человек разумный, кое-что и сами приготовили. И фирма консалтинговая у дочки есть, и акции неплохого АО — у сынишки. Но, знаете, в жизни все так ненадежно, — Гусятников притворно вздохнул, — и фирмы разоряются — заказы теряют, и акции обесцениваются. Да мало ли…»