Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет

Д. Н. Свербеев вспоминает свое пребывание в Симбирске: «Однажды, не то в Рождество, не то в Новый год, я, усталый от длинного обеда, пошел было, не исполнив обряда прощанья, потому что должен был воротиться туда же на вечер, но посланный за мною слуга воротил меня с дороги, и, получив от деда замечание: "Ты, любезный, уходишь от гостей по-французски, да еще от деда; это у нас не водится", я должен был опять совершить всецелование»^{34}.

Кто-то при расставании совершал по-русски «всецелование», кто-то пожимал руку «на английский манер», кто-то уходил по-французски.

«Если один из гостей встает и прощается, хозяин, равно как и другой гость, также должны встать и проститься с ним; хозяин провожает его до двери комнаты и возвращается занимать оставшихся; но когда нет других гостей и хозяин никого не должен занимать, то он провожает до передней и даже до сеней, смотря по уважению, которое он хочет оказать своему гостю»^{35}.

«В Англии есть обычай, что гости, уходя домой, дают известное число денег на водку служителям, которые с своей стороны приносят им шубы их, шляпы и пр.»^{36}.

«…Вообще, когда оставляешь помещение, обыкновенно дается прислуге на чай…»^{37}.

О взаимном соотношении гостя и хозяина {38}

«Предлагай гостю своему то, что можешь, с вежливостью, от искреннего сердца и с веселым лицом. Угощая чужого человека или друга, старайся менее показать блеска, нежели порядка и радушия; путешественников в особенности можно привязать к себе дружелюбным приемом. Они ищут не безнадежного, богатого стола, а входа в хорошие домы и случая получить сведения о предметах, к плану их путешествия принадлежащих. Посему гостеприимство против чужеземцев весьма одобрительно.

Не смущайся приходом нечаянных гостей. Ничто не может быть неприятнее и несноснее, как видеть, что угощающий нас делает то неохотно и только из вежливости, или что он тратится притом сверх своего состояния; также, если он беспрестанно шепчется с своею женой или со служителями; бранится, если что-нибудь не так сделано; если он сам должен о всем хлопотать и потому не может разделять удовольствия своих гостей; если он и угощает охотно, но хозяйка считает каждый кусок, взятый гостями; если кушанья будет недостаточно, так что невозможно всех удовольствовать; если хозяева неотступно нас потчуют, особливо так, будто хотят сказать: "Берите, все, что есть тут, для вас; пресыщайтесь на долгое время, чтобы не нужно вам было скоро опять прийти", наконец, если мы должны быть свидетелями семейственных раздоров и беспорядков.

Одним словом, есть образ гостеприимства, дающий простому угощению несравненное преимущество над великолепными пирами. Искусство обращаться много к тому способствует, и потому надобно знать искусство занимать гостя только приятными вещами, а в большом обществе заводить только такие разговоры, в которых все с удовольствием могут участвовать и показать себя с выгодной стороны. Робкого должно ободрять, печального развеселить. Всякому надобно дать случай поговорить о чем-либо приятном для него.

Общежительность и знание людей должны служить в том руководством. Надобно ко всему быть внимательным, все видеть, все слышать, не показывая ни малейшего принуждения или напряжения, ниже вида, будто угощаем из вежливости, чтоб показать, что умеем жить, а не от чистого сердца. Не приглашай в одно время, не сажай за один стол людей, которые друг друга не знают, может быть, ненавидят, друг друга не понимают или взаимно наводят себе скуку. Но все подобные угождения дóлжно оказывать таким образом, чтоб, доставляя гостю удовольствие, не налагали на него принуждения. Если слуга по ошибке пригласит не того человека или не в надлежащий день, то приглашенный не должен приметить, что пришел нечаянно, или по крайней мере, что посещение его приводит нас в замешательство или нам в тягость.

Иные бывают веселы и веселят других только в многочисленных обществах; другие, напротив, блистают и бывают на своем месте только тогда, когда приглашены одни или в малый семейный круг, все это надобно замечать. Всякий, долгое ли или короткое время находящийся в твоем доме, хотя бы он был твой величайший враг, должен быть охраняем тобою от всяких преследований и оскорблений со стороны других. Всякий должен иметь у тебя полную свободу, как бы в собственном своем доме; предоставь его самому себе; не ходи по пятам его, когда он желает быть один; не требуй от него, чтоб он занимал тебя за то, что ты его поишь и кормишь; наконец, не уменьшай ласковости и хлебосольства, если друг твой останется у тебя долее твоего чаяния, и с первого дня не делай ему лучшего угощения как такое, какое и впоследствии продолжать можешь.