Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры

Под давлением дурных предзнаменований осенью 57 года Авлет решил покинуть Италию. Он обосновался в знаменитом храме Артемиды в Эфесе. В это время в Риме Помпей без особого успеха силился победить своих противников и выпроводить Авлета в Александрию. Царю повезло с наместником новой римской провинции Сирии — Авлом Габинием, который согласился ему помогать, вытребовав для себя колоссальную комиссию в десять тысяч талантов. Отвергнув план войны против парфян, он объединил все резервные войска и вступил в Египет. Муж Береники, Архелай, повел себя мужественно при встрече с захватчиком, но погиб в сражении, закончившемся разгромом египетской армии. Птолемей, единственной целью которого было умертвить свою дочь Беренику, спешно вернулся в Александрию. Второе правление Птолемея XII началось, таким образом, с разграбления столицы, оставленной Габинием якобы для защиты царя и римских интересов. В городе хозяйничала солдатня галльского и германского происхождения. Казна была полностью разворована, а Авлет должен был еще возвратить огромные суммы, которые он занял у римских банкиров для раздачи многочисленных взяток. Не имея возможности выполнять свои обязательства, он решил поручить главному среди оставленных в городе военных — Рабирию Постуму — управление финансами Египта, наградив его титулом диойкета, позволяющим свободно грабить страну. Это вызвало возмущение среди местного населения, на что Авлет, без сомнения, коварно рассчитывал. Под давлением толпы Постум был смещен и вынужден бежать. Однако и в Риме его ждало привлечение к суду за многочисленные денежные растраты.

Несмотря на все перипетии, финансовые сложности государства не были решены. Царь вынужден был прибегнуть к резкому снижению ценности серебряных денег, которая оставалась практически неизменяемой со времен принятия финикийского эталона еще Птолемеем I. В серебряной монете (статер или тетрадрахм) содержание драгоценного металла упало с 90 до 33 %, что свидетельствовало о крахе денежной системы Лагидов, который предшествовал их политической агонии. Ко всем этим сложностям прибавились еще и волнения, связанные с плохо организованной преемственностью власти. Преждевременно состарившийся царь предчувствовал свою скорую смерть. У него осталось четверо детей — два сына и две старшие дочери, что не сулило в будущем династического мира. Дабы избежать опасности, он объединил всех своих отпрысков внутри единой коллегии «новых богов Филадельфов», демонстрируя тем самым путь к согласию, желанному и одновременно невозможному, что выдавало все бессилие власти в утверждении жизнеспособного, прочного наследования Лагидов.

Дети Авлета

Мы мало знаем об обстоятельствах наследства Авлета, так же как и о борьбе за власть между старшей из дочерей — Клеопатрой VII и ее братом — Птолемеем XII, вернее — о борьбе двух александрийских групп, поддерживающих каждая своего претендента.^{15} Дальнейшие события проясняются лишь с прибытием Юлия Цезаря в Александрию осенью 48 года. Последние месяцы правления Птолемея XII (между февралем и июлем 51 года) покрыты непроницаемым мраком. Либо к тому времени царь был уже мертв, но эту новость удалось скрыть на некоторое время, либо он был настолько болен, что уже не мог управлять государством: в любом случае Клеопатра воспользовалась этой неопределенной ситуацией, чтобы составить завещание в свою пользу.

На самом деле такой исход был полным противоречием последней воле Авлета, завещавшего престол царственной семейной паре — союзу старшей дочери и первого из своих сыновей. В принципе, выполнение условий завещания было возложено на римский сенат, то есть на Помпея, который считался опекуном династии Лагидов. Теперь же он находился перед уже свершившимся фактом, ибо Клеопатра после периода фиктивного соуправления со своим отцом вскоре оказалась единственной правительницей. Несмотря на то что ей было всего лишь около девятнадцати лет и на ее несгибаемую волю к власти, которую она продемонстрирует позднее еще не раз, вероятно, Клеопатра пользовалась весомой поддержкой среди друзей умиравшего царя. Несомненным остается одно: мы не можем рассматривать эту возможную поддержку за неимением каких-либо сведений, тогда как клан противников нам хорошо известен. Противники не сидели сложа руки и старательно добивались, чтобы предполагаемая воля покойного царя была соблюдена. В течение всего 50 года Клеопатра была вынуждена мириться с сосуществованием самого старшего из братьев — двенадцатилетнего ребенка, как одного из соправителей. Но вскоре царица и его отодвинула на второй план, оставив, таким образом, свободным поле деятельности для опекунов своего брата.^{16}