Повседневная жизнь итальянской мафии

Кто мог бы разгадать истинные намерения молодого человека, вошедшего в пиццерию 26 декабря около 17.30 и заказавшего шесть пицц, которые он намеревался взять с собой? Правда, его поведение все же могло показаться подозрительным, ибо, едва сделав заказ, он быстро покинул заведение. Через несколько минут этот чудак вернулся вместе с еще одним молодым человеком, и они оба отправились прямиком на кухню.

— Нам надо видеть хозяина, — бросил один из них, когда кассирша что-то сказала, находя их поведение вызывающим. Пройдя на кухню, эти двое достали огнестрельное оружие и принялись стрелять по всему, что двигалось. В первый же момент замертво упали Джузеппе Дженовезе и один из его близких родственников, некий Антонио Д’Амико, затем настала очередь Орацио Д’Амико, который попытался завладеть оружием одного из убийц. Полиция сочла, что причиной этой расправы стало одно-единственное имя: Томмазо Бускетта. Первой жертвой, как мы видели, стал его зять, двое других были сыновьями его первой жены.

Мы помним, что семейство Томмазо Бускетты состояло прежде всего из стекольщиков. Отец его, как говорят, был в этом деле необычайно искусен. Томмазо Бускетта любил вспоминать, что много лет назад и сам он был специалистом по изготовлению резных зеркал и что их семейное предприятие даже получило несколько призов. И хотя Томмазо Бускетта оставил семейный бизнес, того же нельзя сказать об остальных членах клана: маленькую отцовскую лавочку им удалось превратить в уважаемое предприятие, у которого был большой магазин на виа делла Анти, неподалеку от центра города, в современном квартале. Достойные представители рода Бускетты, мужчины, женщины, дети, — все были заняты в бизнесе, который успешно возглавлял Винченцо, брат Томмазо.

Винченцо Бускетта был мастером своего дела, и его единственным недостатком было родство с Томмазо. Уверенный в своей репутации, убежденный, что находится под защитой собственного честного имени, он и не подумал позаботиться о своей безопасности после убийства в пиццерии. Впрочем, если бы он даже и пожелал что-либо сделать, вряд ли смог бы действительно себя обезопасить. Разве только навсегда исчезнуть?

В рабочие дни его всегда можно было видеть в собственном кабинете на виа делла Альпи; для этого надо было просто войти в небольшую металлическую дверь, на которой была вывеска: «Стекло, зеркала, небьющиеся витрины». Именно там и отыскали его два молодых человека в то дождливое утро 29 декабря, около 11 часов. Через несколько минут они выбежали на улицу, оставив после себя два трупа: старика Бенедетто Бускетту и его сына Винченцо, которого они перед тем всего-навсего попросили показать им образцы зеркал.

Вот тогда-то палермские газеты заговорили о возвращении Томмазо Бускетты в Палермо. Благородные журналисты и полицейские приписали ему по меньшей мере два десятка убийств, якобы совершенных им для того, чтобы отомстить за своих погибших родственников. Мы никогда, конечно, не узнаем, правда ли, что Томмазо Бускетта отправился в Палермо на другой день после того грустного Рождества. Но можно с полной уверенностью утверждать, что после убийств в пиццерии и магазине зеркал друзей у него в городе не осталось. Самых верных из них истребили корлеонцы, а оставшиеся в живых родственники прокляли его имя. Беспрецедентным для Сицилии стало согласие одной из тех, кого мафия сделала вдовой, а именно — жены бедного Винченцо Бускетты, встретиться с журналистами. Она без обиняков заявила им по поводу своего деверя:

— Говорят, Томмазо вернулся в Сицилию. Если бы у меня было ружье, я бы его пристрелила. Не для того, чтобы отомстить за мужа и свекра, а для того, чтобы уничтожить навсегда причину наших несчастий. Носить фамилию Бускетта, — заключила она, — это носить на себе проклятие.

Навязчивый друг

Проклятие, которое пало на Томмазо Бускетту в Бразилии, было совсем другого порядка и называлось оно — Гаэтано Бадаламенти. В течение всего февраля 1983 года навязчивый «крестный отец» Чинизи все возвращался в Бразилию, чтобы повидаться с Томмазо Бускеттой. Начал он с того, что принес свои искренние соболезнования по случаю тех несчастий, которые обрушились на членов семейства, оставшихся в Сицилии, затем, как обычно, Гаэтано Бадаламенти вновь стал уговаривать его возглавить антикорлеонскую борьбу.

— Ваша осторожность вам не помогла, — говорил ему Бадаламенти, — коварная кровожадность наших врагов собирает большую жатву из ни в чем не повинных людей.

Это было уже чересчур. Томмазо Бускетта ответил, что у него нет никакого желания возвращаться в ряды мафиози. И затем обвинил Гаэтано Бадаламенти в том, что это именно он стал косвенной причиной недавних убийств, после которых все члены семьи Бускетта оделись в траур.

— Это все из-за вас, — сказал Бускетта. — Если бы вы не пытались вовлечь меня в эту бессмысленную войну, ничего этого бы не случилось.