Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Один старец сказал как‑то Евагрию: «Когда ты пришел к кому‑то, не начинай говорить до того, как тебя об этом попросят»[868]. Это — общее правило: «Не говори, если тебя не спрашивают»[869]. Но обычно нужно было, чтобы один из двух монахов склонил другого к беседе. Если каждый считал себя ниже другого, недостойным того, чтобы начать беседу, диалог вообще не мог состояться. Чаще всего — и в этом мало сомнений, первым разговор начинал посетитель, чтобы объяснить причину своего прихода. Так, например, монах, пришедший к старцу в поисках мудрого совета, мог просто сказать ему: «Отче, скажи мне слово живое, как найти мне Бога, и помолись за меня, ибо у меня много грехов»[870]. Старец иногда предвидел то, о чем его хотят спросить, и отвечал, не ожидая самого вопроса[871]. Воображаемый диалог, который вел сам с собой брат, искушаемый покинуть келью, чтобы посетить старца, вероятно, довольно точно отражает, каким образом завязывалась беседа: «Представь, что ты пришел к старцу и говоришь: “Как идут твои дела, отче? Уже давно желал я увидеть твою святость”. Затем он берет умывальницу и, умывшись, играет роль старца, говоря: “Ты хорошо сделал, что пришел, брат, прости меня, ибо ты много потрудился, придя ко мне. Да воздаст тебе за это Господь!”»[872] Авва Исайя писал, что брат, который принимает у себя монаха из других мест, должен сперва поприветствовать его с любовью, затем сотворить с ним молитву и пригласить его присесть. И тогда уже спрашивать: «Как дела у тебя?»[873]

Еда, предлагаемая гостю

После всех подобных приветствий первым долгом того, кто принимал посетителя, было предложить ему трапезу и самому вкусить пищи вместе с ним, прервав, если требовалось, свой обычный пост даже в том случае, если было еще утро[874]. Много раз в апофтегмах мы видим посетителя, который, перед тем как уйти, извиняется перед принявшим его монахом за то, что тот ради него нарушил свое обычное правило. Но монах отвечал с любовью: «Мое правило — подкрепить твои силы и отправить тебя с миром»[875]. Некие братья спросили старца, хорошо ли, что им пришлось есть до назначенного часа: «Авва, не огорчило ли тебя это?» «Огорчение мое, — ответил он им, — поступать по своей воле»[876]. «Я, — ответил другой, — получаю двойную пользу: отсекаю свою волю и исполняю заповедь любви к ближнему»[877]. Старец, принявший Иоанна Кассиана и его спутника Германа, в шутку сказал им: «Пост‑то всегда со мной, а вот вы не всегда… Встречая в вашем лице Христа, я должен обходиться с вами со всяческим усердием, но когда я увижу вас уходящими от меня, то смогу вновь возобновить свой пост. Ибо сыны чертога брачного не смеют поститься, пока жених с ними…» (ср. Мф. 9, 15)[878]. Если у монаха было несколько посетителей за день, он должен был отсекать свою волю и жертвовать постом. Евагрий Понтийский советовал не тяготиться этим, а, наоборот, радоваться, ибо это — похвала Богу[879].

Отшельник, у которого были только хлеб и соль, не мог предложить ничего другого своему гостю. Но большинство Отцов имели в запасе что‑нибудь для специального меню. Мы уже отмечали особые «деликатесы», которые получили Иоанн Кассиан и Герман, когда посещали старцев Скита. Тот же Иоанн Кассиан упоминает, что в пустыне гость должен всегда довольствоваться той едой, что ему предлагают, не требуя «что‑нибудь влить в нее или прибавить»[880]. Нельзя было отказаться от каких‑то блюд под предлогом строгого поста[881]. Можно было только отказаться от вина. Но авва Пиамун, например, после двадцати пяти лет поста без колебаний принял виноградную гроздь и вино, которые предложил ему один монах[882] — ибо смирение всегда ценилось выше строгого воздержания.

Восстановление сил — телесное и духовное

«История монахов» говорит нам о том, что у великих подвижников существовал обычай не давать пищи телу до тех пор, пока душе не будет дана пища духовная, то есть причащение Христу[883]. Замечание это сделано по поводу аввы Ора, который жил не посреди пустыни, а в Фиваиде, подле мест обитаемых, среди тысяч монахов[884]. Но мы не находим свидетельств, подтверждающих такой обычай среди монахов Нитрии или Скита. Духовное подкрепление, предлагаемое Отцами тем, кто их посещал, — это слово или поучение, которое могло быть довольно продолжительным.

Как‑то вечером Иоанн Колов принимал у себя брата, который все время норовил уйти от него. На следующее утро они все еще продолжали совместную беседу, и только к полудню, после еды, монах ушел[885]. Большую часть времени посетитель вел со старцем духовную беседу. Если он прибывал издалека, его приглашали на ночлег и вместе со старцем он совершал вечернее и утреннее правило — пел псалмы[886].