Повседневная жизнь публичных домов во времена Золя и Мопассана

Они встают поздно, сразу после обеда "снимают кассу", обходя места, где живут их проститутки, остаток дня до вечера проводят в кафе или на ярмарке, а с семи часов вечера выходят на панель следить за своими девками. Женщины отдают им все: деньги, честь, достоинство. Сутенер — одновременно судья их жизни и их единственный спутник, он оазис, он убежище, он защита. Он даже в чем-то оправдывает их существование, сообщая ему смысл. Это страстное поклонение, этот добровольный мазохизм служат для проститутки механизмами искупления и очищения, укрепляют в ней мысль о самопожертвовании, откуда уже один шаг до того, чтобы решиться стать матерью. Насколько сильно это чувство, можно понять, взглянув на татуировки проституток: очень часто они выводят на своей собственной коже имя своего сутенера, вечный знак своей любви к нему. По выколотому образу — а это может быть кинжал, сердце, голубь — можно понять, какова природа их любви. Часто татуировки делают сами сутенеры. Если же происходит разрыв, то на теле у проститутки возникают другие образы, выколотые их подругами или профессиональными татуировщиками — сломанная стрела, слезы, могила. Сложно прочесть в этих знаках, тщательно изученных сначала Параном-Дюшатле, а затем Леблоном и Лукасом, свидетельство порабощения. Некоторые решаются говорить о том, что отношения сутенера и проститутки носят садомазохистский характер или подобны отношениям хозяин — раб, однако этот их вывод не находит подтверждения в немногих дошедших до нас свидетельствах самих проституток — в словах, сказанных ими в судах под присягой, в словах, написанных ими в письмах, обнаруженных на развалинах борделей. Да, их били, оскорбляли, подло обманывали, эксплуатировали, но они всегда оставались верными своим сутенерам. Где искать корень такой полной покорности? В страхе или в страсти? В природе самого образа их жизни, небезопасность которой делает наличие защиты вопросом жизни и смерти? Во всяком случае, двусмысленность этих отношений не раз приводила к трагедиям: никто еще не пересчитал их всех, найденных на рассвете в луже крови, чьих убийц полиция даже не пыталась искать. Карко рассказывает о некоей Пипе Пантере, которая была слишком внутренне свободна, чтобы жить: "Несчастная Пипа! Как хорошо я помню ее короткую юбку, ее фуфайку, ее зеленые ботинки, ее светлые волосы, ее милое личико. Черт попутал ее стараться быть независимой от своих любовников. Ее судьба да послужит другим примером. Она слишком любила громко смеяться, слишком любила веселиться, была слишком легкомысленна, слишком непохожа на других; и я навсегда запомнил то удовольствие, что отразилось на лицах очень многих местных женщин, когда они прочитали в газетах о ее смерти. Злорадствуя, они говорили: "Ну что ж, одной меньше"".

Для Беро сутенер — воплощение насилия: "Он всегда хладнокровно жесток, когда дело доходит до крови. В душе он подлый трус, что только подчеркивает его страсть совершать кровавые преступления". И все же… Все же отношения проститутки и сутенера выдерживают все испытания благодаря или вопреки страху, побоям, унижениям, изменам, пьянству. Врачи не дадут нам соврать: сколько раз им приходилось видеть, как излеченные ими от кровавых синяков и переломов девушки возвращались к своим мучителям.

"Некая проститутка, узнав, что ее "человек" вернулся в Париж пьяным, нашла его и пошла за ним на некотором отдалении, наблюдая; когда он упал в сточную канаву, она побежала за подмогой, помогла вытащить его на дорогу, но сразу же после этого укрылась в ближайшем почтовом отделении, чтобы "избежать его гнева" На следующий день она отправилась искать его в префектуру, куда, как она была уверена, его отвезли вчера.

Другая, желая остановить своего любовника, который с ножом в руках принялся крушить все, что было в их комнате, добилась лишь того, что он еще больше разъярился и набросился на нее; избежать верной смерти она смогла, лишь выпрыгнув из окна четвертого этажа. Вылечившись от контузии и переломов, она вернулась к этому же человеку, который шесть месяцев спустя снова заставил ее спасаться бегством через окно".

Как все это понимать? Жизнь проститутки похожа на ад, но как ей из него выйти? Куда ей идти, ведь если при ней не будет кого-то, кто бы мог ее защитить, то к ней пристанет кто-то другой, и этот другой, возможно, окажется еще хуже прежнего. Пощечины, деньги, оскорбления, деньги… снова пощечины… Каждое утро начинается то же самое цирковое представление, что давали вчера.