Повседневная жизнь России под звон колоколов

ЕЩЕ ТРОЙКА

Тройка мчится, тройка скачет,

Вьется пыль из-под копыт,

Колокольчик звонко плачет

И хохочет, и визжит.

По дороге голосисто

Раздается яркий звон,

То вдали отбрякнет чисто,

То застонет глухо он.

Словно леший ведьме вторит

И аукается с ней,

Иль русалка тараторит

В роще звучных камышей.

Русской степи, ночи темной

Поэтическая весть!

Много в ней и думы томной,

И раздолья много есть.

Прянул месяц из-за тучи,

Обогнул свое кольцо

И посыпал блеск зыбучий

Прямо путнику в лицо.

Кто сей путник? И отколе,

И далек ли путь ему?

По неволе иль по воле

Мчится он в ночную тьму?

На веселье иль кручину,

К ближним ли под кров родной,

Или в грустную чужбину

Он спешит, голубчик мой?

Сердце в нем ретиво рвется

В путь обратный или вдаль?

Встречи ль ждет он не дождется

Иль покинутого жаль?

Ждет ли перстень обручальный,

Ждут ли путника пиры

Или факел погребальный

Над могилою сестры?

Как узнать? Уж он далеко!

Месяц в облако нырнул,

И в пустой дали глубоко

Колокольчик уж заснул.

1834

Евдокия Ростопчина

КОЛОКОЛЬЧИК

Звенит, гудит, дробится мелкой трелью

Валдайский колокольчик удалой…

В нем слышится призыв родной, —

Какое-то разгульное веселье

С безумной, безотчетною тоской…

Кто едет там?.. Куда?.. С какою целью?..

Зачем?.. К кому?.. И ждет ли кто-нибудь?..

Трепещущую счастьем грудь

Смутит ли колокольчик звонкой трелью?..

Спешат, летят!.. Бог с ними… Добрый путь!..

Вот с мостика спустились на плотину,

Вот обогнули пруд, и сад, и дом…

Теперь поехали шажком…

Свернули в парк аллеею старинной…

И вот ямщик стегнул по всем по трем…

Звенит, гудит, как будто бьет тревогу,

Чтоб мысль завлечь и сердце соблазнить!..

И скучно стало сиднем жить,

И хочется куда-нибудь в дорогу,

И хочется к кому-нибудь спешить!..

27 августа 1853. Вороново

Яков Полонский (1819–1898)

КОЛОКОЛЬЧИК

Улеглася метелица… путь озарен…

Ночь глядит миллионами тусклых очей…

Погружай меня в сон, колокольчика звон!

Выноси меня, тройка усталых коней!

Мутный дым облаков и холодная даль

Начинают яснеть; белый призрак луны

Смотрит в душу мою — и былую печаль

Наряжает в забытые сны.

То вдруг слышится мне — страстный голос поет,

С колокольчиком дружно звеня:

«Ах, когда-то, когда-то мой милый придет —

Отдохнуть на груди у меня!

У меня ли не жизнь!.. чуть заря на стекле

Начинает лучами с морозом играть,

Самовар мой кипит на дубовом столе,

И трещит моя печь, озаряя в угле,

За цветной занавеской, кровать!..

У меня ли не жизнь!.. ночью ль ставень открыт,

По стене бродит месяца луч золотой,

Забушует ли вьюга — лампада горит,

И, когда я дремлю, мое сердце не спит,

Все по нем изнывая тоской».

То вдруг слышится мне, тот же голос поет,

С колокольчиком грустно звеня:

«Где-то старый мой друг?..

Я боюсь, он войдет

И, ласкаясь, обнимет меня!

Что за жизнь у меня! и тесна, и темна,

И скучна моя горница; дует в окно.

За окошком растет только вишня одна,

Да и та за промерзлым стеклом не видна

И, быть может, погибла давно!..

Что за жизнь!.. полинял пестрый полога цвет,

Я больная брожу и не еду к родным,

Побранить меня некому — милого нет,

Лишь старуха ворчит, как приходит сосед,

Оттого, что мне весело с ним!..»

1854

Иннокентий Анненский (1855–1910)

КОЛОКОЛЬЧИКИ

Глухая дорога. Колокольчики в зимнюю ночь рассказывают путнику свадебную историю.

Динь-динь-динь,

Дини-дини…

Дидо Ладо, Дидо Ладо,

Лиду диду ладили

Дида Лиде ладили,

Ладили, не сладили,

Деду надосадили.

День делали,

Да день не делали,

Дела не доделали,

Головы-то целы ли?

Ляду дида надо ли —

Диду баню задали.

Динь-динь-динь, дини-динь…

Колоколы-балаболы,

Колоколы-балаболы,

Накололи, намололи,

Дале боле, дале боле…

Накололи, намололи,

Колоколы-балаболы.

Лопотуньи налетели,

Бормоталы навязали,

Лопотали-хлопотали,

Лопотали, бормотали,

Лопоталы поломали.

Динь!

Ты бы, дид, не зеньками,

Ты бы, диду, деньгами…

Деньгами, деньгами…

Долго ли, не долго ли,

Лиде шубу завели…

Холили — не холили,

Волили — неволили,

Мало ль пили, боле лили,

Дида Ладу золотили.

Дяди ли, не дяди ли,

Ладили — наладили…

Ой, пила, пила, пила,

Диду пива не дала:

Диду Лиду надобе,

Ляду дида надобе.

Ой, динь, динь, динь — дини, динь, дини,

динь,

Деньги дида милые,

А усы-то сивые…

Динь!

День.

Дан вам день…

Долго ли вы там?

Мало было вам?

Вам?

Дам

По губам.

По головам

Дам.

Буби-буби-бубенцы ли,

Мы ли ныли, вы ли ныли,

Бубенцы ли, бубенцы ли…

День, дома бы день

День один…

Колоколы-балаболы,

Мало лили, боле пили,

Балаболы потупили…

Бубенцы-бубенчики,

Малые младенчики,

Бормоталы вынимали,

Лопоталы выдавали,

Лопотали, лопотали…

Динь…

Колоколы-балаболы…

Колоколы-балаболы…

30 марта 1906. Вологодский поезд

Иван Бунин (1870–1953)

КАРАВАН

Звон на верблюдах, ровный, полусонный,

Звон бубенцов подобен роднику:

Течет, течет струею отдаленной,

Баюкая дорожную тоску.

Давно затих базар неугомонный.

Луна меж пальм сияет по песку.

Под этот звон, глухой и однотонный,

Вожак прилег на жесткую луку.

Вот потянуло ветром, и свежее

Вздохнула ночь… Как сладко спать в седле,

Склонясь лицом к верблюжьей теплой шее!

Луна зашла. Поет петух в Рамлэ.

И млечной синью горы Иудеи

Свой зыбкий кряж означили во мгле.

15.08.1908