Повседневная жизнь России под звон колоколов

Но правды есть намек первоосновной

В дерзанье — с высоты пророчить нам,

Что есть другая жизнь, — и я отдам

Все голоса за этот звук верховный.

Гуди своим могучим языком.

Зови дрожаньем грозного металла

Разноязычных — эллина и галла.

Буди простор, и говори, как гром.

Стократно-миллионным червяком

Изваян мир из белого коралла.

1917

Иван Бунин (1870–1953)

* * *

Моя печаль теперь спокойна,

И с каждым годом все ясней

Я вижу даль, где прежде знойно

Синела дымка летних дней…

Так в тишине приморской виллы

Слышнее осенью прибой,

Подобный голосу Сибиллы,

Бесстрастной, мудрой и слепой.

Так на заре в степи широкой

Слышнее колокол вдали,

Спокойный, вещий и далекий

От мелких горестей земли.

1901

Андрей Белый (1880–1934)

* * *

Звон вечерний гудит, уносясь

в вышину. Я молчу, я доволен.

Светозарные волны, искрясь,

зажигают кресты колоколен.

В тучу прячется солнечный диск.

Ярко блещет чуть видный остаток.

Над сверкнувшим крестом дружный визг

белогрудых счастливых касаток.

Пусть туманна огнистая даль —

посмотри, как всё чисто над нами.

Пронизал голубую эмаль

огневеющий пурпур снопами.

О, что значат печали мои!

В чистом небе так ясно, так ясно…

Белоснежный кусок кисеи

загорелся мечтой виннокрасной.

Там касатки кричат, уносясь.

Ах, полет их свободен и волен…

Светозарные волны, искрясь,

озаряют кресты колоколен.

1902

Вячеслав Иванов (1866–1949)

ДОЛИНА-ХРАМ

Звезда зажглась над сизой пеленой

Вечерних гор. Стран утренних вершины

Встают в снегах, убелены луной.

Колокола поют на дне долины.

Отгулы полногласны. Мглой дыша,

Тускнеет луг. Священный сумрак веет.

И дольняя звучащая душа,

И тишина высот — благоговеет.

Николай Гумилев (1886–1921)

КОЛОКОЛ

Тяжкий колокол на башне

Медным ревом заревел,

Чтоб огонь горел бесстрашней,

Чтобы бешеные люди

Праздник правили на груде

Изуродованных тел.

Звук помчался в дымном поле,

Повторяя слово «смерть».

И от ужаса и боли

В норы прятались лисицы,

А испуганные птицы

Лётом взрезывали твердь.

Дальше звал он, точно пенье,

К созидающей борьбе,

Люди мирного селенья,

Люди плуга брали молот,

Презирая зной и холод,

Храмы строили себе.

А потом он умер, сонный,

И мечтали пастушки: —

Это, верно, бог влюбленный,

Приближаясь к светлой цели,

Нежным рокотом свирели

Опечалил тростники.

9 апреля 1908. Париж

Марина Цветаева (1892–1941)

ИЗ ЦИКЛА «СТИХИ О МОСКВЕ»

* * *

Семь холмов — как семь колоколов,

На семи колоколах — колокольни.

Всех счетом: сорок сороков, —

Колокольное семихолмие!

В колокольный я, во червонный день

Иоанна родилась Богослова.

Дом — пряник, а вокруг плетень

И церковки златоголовые.

И любила же, любила же я первый звон —

Как монашки потекут к обедне,

Вой в печке, и жаркий сон,

И знахарку с двора соседнего.

— Провожай же меня, весь московский сброд,

Юродивый, воровской, хлыстовский!

Поп, крепче позаткни мне рот

Колокольной землей московскою!

8 июля 1916

Сергей Есенин (1895–1925)

ПАСХАЛЬНЫЙ БЛАГОВЕСТ

Колокол дремавший

Разбудил поля,

Улыбнулась солнцу

Сонная земля.

Понеслись удары

К синим небесам,

Звонко раздается

Голос по лесам.

Скрылась за рекою

Бледная луна,

Звонко побежала

Резвая волна.

Тихая долина

Отгоняет сон,

Где-то за дорогой

Замирает звон.

Пимен Карпов (1887–1963)

* * *

Белый сон над куполами…

Кто-то крыльями взмахнет;

Монастырь колоколами

Утомленно запоет,

Звоном нежно-серебристым

Разольется в небе чистом…

Звезды-вехи, звезды-страны

Хороводами всплывут,

Белоснежные туманы

В край волшебный позовут…

Предвечерней мглы предтечи,

Загорятся в окнах свечи,

Там черница молодая,

Пригорюнившись в углу,

Перекрестится вздыхая

И приложится к стеклу:

Розы, ладан — сердце ранят.

В темь сестра глухую канет.

Закачает ель вершиной,

Где лучи звезды остры.

Перевьет зеленой тиной

Омут волосы сестры…

Кто-то дальним перезвоном

Ей приснится над затоном.

1922

Сергей Городецкий (1884–1967)

ВЕСНА МОНАСТЫРСКАЯ

Звоны — стоны, перезвоны,

Звоны — вздохи, звоны — сны.

Высоки крутые склоны,

Крутосклоны зелены.

Стены выбелены бело:

Мать игуменья велела.

У ворот монастыря

Плачет дочка звонаря:

Ах, ты поле, моя воля,

Ах, дорога дорога!

Ах, мосток у чиста поля,

Свечка чиста четверга!

Ах, моя горела ярко,

Погасала у него.

Наклонился, дышит жарко,

Жарче сердца моего.

Я отстала, я осталась

У высокого моста.

Пламя свечек колебалось,

Целовалися в уста.

Где ты, милый, лобызанный.

Где ты, ласковый такой!

Ах, пары весны, туманы,

Ах, мой девичий спокой!

Звоны — стоны, перезвоны,

Звоны — вздохи, звоны — сны.

Высоки крутые склоны,

Крутосклоны зелены.

Стены выбелены бело.

Мать игуменья велела

У ворот монастыря

Не болтаться зря.

Княгиня Н. В. Урусова (1874–1963)

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Помню, как еще ребенком

Я любила этот звон.

Как к заутрене ударят,

Так и кончится мой сон…

Медный колокол ко храму,

Как святой глагол, зовет.

О, к каким воспоминаньям

Благостный тот звон ведет!

Рано-рано, спят все в доме;

Вижу, нянюшка встает;

Одевается тихонько;

Шаль большую достает!

«Няня, милая, родная;

Ну возьми меня с собой!»

«Спи, голубка дорогая;