Повседневная жизнь России под звон колоколов

Он влек злодея к эшафоту!

И вас, Реншильд и Шлиппенбах,

Встречал привет его громовой,

Когда, с улыбкой на устах,

Влачились гордо вы в цепях

За колесницею Петровой!

Дела высокие славян,

Прекрасный век Семирамиды,

Герои Альпов и Тавриды,

Он был ваш верный Оссиян,

Звучней, чем Игорев баян!

И он, супруг твой, Жозефина,

Железный волей и рукой

На векового исполина

Взирал с невольною тоской.

Москва под игом супостата,

И ночь, и бунт, и Кремль в огне —

Нередко нового Сармата

Смущали в грустной тишине.

Еще свободы ярой клики

Таила Русская земля;

Но грозен был Иван Великий

Среди безмолвного Кремля;

И Святослава меч кровавой

Сверкнул над буйной головой,

И избалованная славой,

Она склонилась величаво

Перед торжественной судьбой!

Восстали царства; пламень брани

Под небом Африки угас,

И звучно, звучно с плеском дланей

Слился Ивана шумный глас!..

Люблю его в войне и мире,

Люблю в обычной простоте,

И в пышной пламенной порфире,

Во всей волшебной красоте,

Когда во дни воспоминаний

Событий древних и живых,

Среди щитов, огней, блистаний

Горит он в радугах цветных!

Томясь желаньем ненасытным

Заняться важно суетой,

Люблю в раздумье любопытном

Взойти с народною толпой

Под самый купол золотой

И видеть с жалостью оттуда,

Что эта гордая Москва,

Которой добрая молва

Всегда дарила имя чуда,

Песку и камней только груда.

Без слов коварных и пустых

Могу прибавить я, что лица,

Которых более других

Ласкает матушка-столица,

Оттуда видны без очков, —

Поверьте мне, как вереница

Обыкновенных каплунов.

А сколько мыслей, замечаний,

Философических идей,

Филантропических мечтаний

И романтических затей

Всегда на счет других людей

На ум приходит в это время!

Какое сладостное бремя

Лежит на сердце и душе!..

Один крестьянин полудикой

Недаром молвил во слезах:

Велик Господь на небесах,

Велик в Москве Иван Великий…

Итак, хвала тебе, хвала,

Живи, цвети, Иван Кремлевский,

И, утешая слух московский,

Гуди во все колокола!..

Евдокия Ростопчина (1811–1858)

О Русь, благословенная моя!

Познать тебя не хватит целой жизни:

Твоих церквей златые купола

И многовещий звон колоколов отчизны.

Тот чудный гул, идущий от небес,

Он гласом Божьим нисходил к народу,

Призывом к дальней жизни без мирских страстей

И родником, где пьют живую воду…

Знакомый звон, любимый звон —

Руси наследие святое,

Мое причастие к тебе да будет вечным,

Как и все живое…

Иннокентий Анненский (1855–1910)

ЗАКАТНЫЙ ЗВОН В ПОЛЕ

В блестках туманится лес,

В тенях меняются лица,

В синюю пустынь небес

Звоны уходят молиться…

Звоны, возьмите меня!

Сердце так слабо и сиро,

Пыль от сверкания дня

Дразнит возможностью мира.

Что он сулит, этот зов?

Или и мы там застынем,

Как жемчуга островов

Стынут по заводям синим.

Константин Фофанов (1862–1911)

Под напев молитв пасхальных

И под звон колоколов

К нам летит весна из дальних,

Из полуденных краев.

В зеленеющем уборе

Млеют темные леса.

Небо блещет — точно море,

Море — точно небеса.

Сосны в бархате зеленом,

И душистая смола

По чешуйчатым колоннам

Янтарями потекла.

И в саду у нас сегодня

Я заметил, как тайком

Похристосовался ландыш

С белокрылым мотыльком!

1887

Федор Сологуб (1863–1927)

СОБОРНЫЙ БЛАГОВЕСТ

1

Давно в степи блуждая дикой,

Вдали от шумного жилья,

Внезапно благовест великий,

Соборный звон услышал я.

Охвачен трепетным смятеньем,

Забывши тесный мой шалаш,

Спешу к проснувшимся селеньям,

Твержу: «Товарищи, я ваш!»

Унынье темное уснуло,

Оставил душу бледный страх, —

И сколько говора и гула

На перекрестках и путях!

2

Клеветники толпою черной

У входа в город нам кричат:

«Вернитесь! То не звон соборный,

А возмущающий набат».

Но кто поверит лживым крикам?

Кому их злоба не ясна,

Когда в согласии великом

Встает родимая страна?

3

В толпе благим вещаньям внемлют.

Соборный благовест велик,

Труды бесстрашные подъемлют

Его торжественный язык.

Он долго спал, над колокольней

Зловещим призраком вися,

Пока дремотой подневольной

Кругом земля дремала вся.

Свободный ветер бури дальней,

Порою мчась издалека,

Не мог разрушить сон печальный,

Колыша медные бока.

И лишь порою стон неясный

Издаст тоскующая медь,

Чтобы в дремоте безучастной

Опять бессильно онеметь.

Но час настал, запрет нарушен,

Разрушен давний тяжкий сон,

Порыву гордому послушен

Торжественно-свободный звон.

4

Слепой судьбе противореча,

Горит надеждами восток,

И праздник радостного веча,

Великий праздник, недалек.

Он куплен кровью наших братий,

Слезами матерей омыт,

И вопль враждующих проклятий

Его победы не смутит.

28 ноября 1904

Константин Бальмонт (1867–1942)

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Сонет

Как нежный звук любовных слов

На языке полупонятном,

Твердит о счастье необъятном

Далекий звон колоколов.

В прозрачный час вечерних снов

В саду густом и ароматном

Я полон дум о невозвратном,

О светлых днях иных годов.

Но меркнет вечер, догорая,

Теснится тьма со всех сторон;

И я напрасно возмущен

Мечтой утраченного рая;

И в отдаленье замирая,

Смолкает колокола звон.

1894

КОЛОКОЛ

Люблю безмерно колокол церковный.

И вновь, как тень, войду в холодный храм,

Чтоб вновь живой воды не встретить там,

И вновь домой пойду походкой ровной.