Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

Действительность показала с первых же дней до настоящего времени, что нанесенное оскорбление религиозному чувству еще усилило порыв веры в преподобного Сергия, как и в других угодников Божиих, вскрытых по велению властей, но зато страдающую религиозную душу еще более растравило обидой от посягания на право народной веры в святых угодников.

Прежние обращения и заявления мои по делам Сергиевской лавры и вскрытия мощей встречали в центре указания на то, что предпринятое совершается по желанию местной власти. А обращение верующего народа к местной власти встречает указание на то, что инициатива исходит из центра…

Для чего готовится новое оскорбление веры народа в преподобного Сергия вывозом его священных останков после того, как вскрытием имелось в виду обнаружить отсутствие останков и религиозный обман, а после того, как останки оказались тем, что и почитает православный человек за мощи, т. е. останками святого по жизни и предстательству за народ по смерти человека?..»

Письмо архипастыря десятков миллионов православных россиян, как и неоднократные его просьбы о личной встрече, архиреволюционер оставил без ответа. Но смиренный патриарх не отступился и 10 мая 1920 года через управляющего делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевича вновь обращается к Ленину:

«…От имени всего верующего народа я для выяснения дела о Троице-Сергиевой лавре заявляю, что лавра представляет из себя не только сооружения, созданные на средства верующего народа и пригодные, как всякие сооружения, для хозяйственных и культурных потребностей страны, и не только ряд важных в археологическом и историческом отношении памятников, но и Святыню, т. е. место подвигов великого по жизни и по предстательству за народ после смерти святого человека — место, куда народ часто пешком ходил изливать свои скорби и радости в молитве в продолжение более пяти веков. Религиозный народ ждет от своих властей, что верующим навсегда будет представлена полная возможность свободно почитать останки преподобного Сергия на месте его блаженного упокоения и своих многовековых религиозных подвигов и упований.

Видеть запечатанным собор со священными останками и не иметь доступа для молитвы к тому месту, которое некогда служило для православных людей опорой в борьбе с поляками, является тяжким оскорблением православной веры. Для чего это после неоднократных, и даже в последние дни, заявлений власти о свободе веры народа и о свободе удовлетворения его религиозных нужд? Для чего это, когда не только Польша, но и Латинство в открытой борьбе и войне пользуется ослаблением русского и православного народа и добивается даже среди него преобладающего влияния над Православием?

Вот почему я убедительно прошу Вас, г. Председатель, возвратить верующим свободу почитания священных останков преподобного Сергия, лавра которого есть прежде всего место религиозной жизни — Святыня Православия».

И на это прошение, как и на письма тысяч верующих, умолявших не осквернять прах великого угодника земли Русской, архиреволюционер не ответил. Зато ответил Малый Совнарком, постановив на своем очередном заседании 27 августа 1920 года: «Жалобу гр. Беллавина (патриарха Тихона) от 10 мая оставить без последствий… Закончить ликвидацию мощей Сергия Радонежского».

Эта бездушная злая отписка и была послана патриарху. Но в том же постановлении было дополнение, с которым имели право ознакомиться лишь избранные безбожники: «Секретно. Предложить тов. Крыленко расследовать действия помощника управляющего делами рабоче-крестьянской инспекции П. Н. Мольвера в производстве им расследования по жалобе гр. Беллавина (патриарха Тихона), передав ему доклад Мольвера и заключение по нему 8-го отдела комиссариата юстиции. (Принято единогласно при согласии докладчика.)».

Что же за поступок совершил советский служащий Мольвер, что удостоился секретного расследования, да еще не рядовым следователем ГПУ, а главным специалистом по судебным спектаклям над православным духовенством Крыленкой?..

Многочисленные просьбы верующих не препятствовать им в поклонении святым мощам преподобного Сергия раздражали атеистическое сознание членов Совета народных комиссаров. Нужно было найти грамотного человека, который бы толково изложил, что мощей преподобного нет и в помине, а есть лишь обман темных рабочих и крестьянских масс; что ничего святого Троице-Сергиева лавра не представляет — обычное помещение, которое можно использовать для советских нужд — под склад, тюрьму или жилой массив; что, наконец, никакого наплыва паломников в Сергиевом Посаде не замечено. Наоборот, народ требует быстрее покончить с таким нелепым и уродливым анахронизмом, как лавра, и заселить ее преданными делу революции коммунарами. Но основе доклада, который напишет подобранный специалист, решено было также провести убедительную газетную кампанию против черносотенного воинства, то бишь монашества.

Для столь важной и деликатной цели выбрали юриста, занимавшего в советской бюрократической иерархии пост средней руки, — Павла Николаевича Мольвера.