Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

3. Отец Николай Комаринский, настоятель собора, постоянно здесь. Рост средний, рыжеватый, довольно солидный, с длинной бородой. Хороший оратор, на массу действует своими восклицаниями и усердными молитвами.

4. Речь о покаянии, где прежде всего взял клятву с молящихся в верности, что среди них нет предателей. Речь шла о том, что мы должны очиститься и быть, как вода, чистыми, прозрачными. И такой должна быть вся наша жизнь. Громко восклицает: что мы сделали с нашей жизнью, настроили фабрик и заводов, и этим омерзили и загрязнили весь наш виноградник; мы все здесь собравшиеся — оборванные и голодные. Чем были вызваны слезы женщин.

5. В результате, просит никому не говорить о ночной беседе, о таинстве причащения. Что только будут знать Христос и те, кто был на молитве. Дали слово молчать, расцеловались со священником и ушли в 4 часа ночи.

6. 9 декабря с. г.

7. Новиков.

Упомянутый в общей схеме доносительства для примера протоиерей Комаринский был арестован на основе агентурных сведений, как и многие другие священнослужители и миряне, 28 марта 1922 года во время петроградской «операции по служителям культов», проведенной спустя девять дней после ленинских директив.

Начались бесконечные допросы с целью организации открытых судебных процессов и последующих расстрелов духовенства. Председатель СНК лично настаивал, чтобы указания о необходимости расстрелов в приговорах давались высшими чиновниками судебным властям только в устной форме.

На помощь следователям пришли советские газеты, извергавшие горы хулы на православие и его клир. Не дремала и рожденная в недрах ГПУ организация «Живая Церковь», с помощью доносов и подлогов добивавшаяся привилегий для своего «прогрессивного духовенства».

Процесс над петроградскими священнослужителями и мирянами проходил с 10 июня по 5 июля в здании Дворянского собрания, на углу Михайловской и Итальянской улиц. Наконец, после столь долгого псевдосудебного разбирательства революционный трибунал объявил подсказанный ему высшей властью приговор: десятерых — к расстрелу, еще сорок девять человек — к различным срокам тюремного заключения. Верховный трибунал при ВЦИКе, как бы демонстрируя свой гуманизм, шестерым, приговоренным к смертной казни, смягчил приговор. Четверо — митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин, архимандрит Сергий, профессора И. М. Ковшаров и Ю. П. Новицкий — в ночь с 12 на 13 августа 1922 года были расстреляны, а их имущество конфисковано в уплату судебных издержек. Не правда ли, занятно, — уплатить за то, что тебя приговорили к расстрелу?!

За что их убили? Убили, соблюдая все приличия: открытый процесс с судьями, обвинителями, защитниками. С виду, как будто в любой цивилизованной стране. Но обратимся к стенограммам допросов, сохранившимся до наших дней, и попытаемся уяснить вину перед Советской властью одного из четырех страдальцев за веру — архимандрита Сергия.

Архимандрит Сергий, в миру Василий Павлович Шеин, родился в 1866 году в деревне Колпна Новосельского уезда Тульской губернии. Его государственная служба началась еще в юношеском возрасте. Он был помощником обер-секретаря в Правительствующем сенате, потом помощником статс-секретаря Государственного совета. Февральскую революцию встретил в чине действительного статского советника, члена Государственной думы. С 15 августа 1917 года Шеин — участник Всероссийского церковного собора.

Когда для служителей Церкви настали лихие времена, Шеин решил всего себя отдать на служение Богу и 30 августа/12 сентября 1920 года, в день памяти благоверного князя Александра Невского, был пострижен в монашество, став вскоре после этого настоятелем церкви Троицкого подворья в Петрограде. Не прошло и года монашеской жизни, как отец Сергий был арестован и ему предъявили стандартное обвинение, что, будучи товарищем председателя Правления приходских советов, — «черносотенной контрреволюционной организации» — он в числе других решил «не допускать изъятия ценностей Советской властью, но самостоятельно от лица Церкви снестись с заграницей и продать ценности самим».

Даже во время допроса председатель ревтрибунала и обвинители не вспоминали об этом абсурдном обвинении и, за неимением фактов, которые помогут поставить монаха к стенке, вынуждены были добывать их во время своего судебного спектакля. Как-никак, люди вокруг!

Революционные судьи смекнули, что лучше всего доказать участие обвиняемых в сговоре, в создании некоей организации, которая поставила своей целью свержение советской власти. В крупных городах легче всего было признать таковой Правление приходских советов, где решались вопросы о сборе пожертвований, охране храмов и через которые велись переговоры с советской властью о нуждах и чаяниях православных христиан. Степень участия в этой антисоветскойорганизации и постарались выяснить у Шеина.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Обвиняемый Шеин. Скажите, обвиняемый Шеин, вы членом правления состояли?

ШЕИН. С последних выборов.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Когда?

ШЕИН. В конце декабря или начале января.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Какие обязанности в правлении вы исполняли?