Повседневная жизнь русских щеголей и модниц

Во время пышных княжеских пиров слуги разносили яства на блюдах, подавали пирующим воду для умывания в серебряных сосудах, рядом со столами они же раздували бронзовые курительницы — «укропницы». Литературный памятник XII века «Слово о богаче и Лазаре» рисует красочную картину такого пира. Это произведение болгарского автора, популярное на Руси, соответствовало быту русских князей: «… множество сокачии (поваров) работаюче и делающе с потьм, ини мънози текуще, и на пьрстех блюда носяще, ини же махающе с боязнию: ини же сребрьныя умывальница держаще, ини же укропьниця дъмуще, ини стькляница с вином носяще…»

Укропницами называли чаши для теплоты, чайники (по Далю) их делали из бронзы в форме различных зверей. Внутренность чаши наполнялась ароматическими травами, а через ажурную прорезь в теле фигурки шел дым, из глаз и ушей вырывались языки пламени.

Подобных вещей сохранилось очень немного, среди археологических находок есть, например, бронзовая головка барса. Эта работа относится к X веку и представляет собой часть арабской курительницы для благовоний в виде фигуры барса в рост, со множеством отверстий для дыма. Голова служила крышкой, ее откидывали и насыпали внутрь ароматические смолы.

Что касается косметики, то известно, что древние славяне использовали жиры, как правило, сливочное масло, но, к сожалению, узнать, как давно женщины употребляли белила и румяна, нам не удастся.

О том, что наши красавицы и модницы подкрашивали свои лица, стало известно благодаря Даниилу Заточнику. Бедность довела героя до отчаянного положения: «… и покрыла меня нищета, как Красное море фараона… Друзья и близкие мои отказались от меня, ибо не поставил перед ними трапезы с многоразличными яствами… Княже мой, господин! Избавь меня от нищеты…» Он обращается к князю, потому что не видит выхода из создавшегося положения, ведь не жениться же по расчету, этот шаг поставит его в еще более сложное положение.

«Дивней дивного, кто в жены возьмет уродину прибытка ради.

Видел жену безобразную, приникнувшую к зеркалу и мажущуюся румянами, и сказал ей: «не смотрись в зеркало — увидишь безобразие лица своего и еще больше обозлишься»».

Автор нарисовал образ своей современницы и дал ему собственную оценку. Кокетливая женщина за туалетным столиком, перед ней зеркальце, может быть, дорогое с узорчатым рисунком; может быть, простенькое дешевое. Под рукой румяна — привычное для нее косметическое средство. Красота, созданная с помощью притираний, не прельщает его. За слоем румян могут скрываться изъяны кожи. И как знать, может быть, она привыкла скрывать не только внешние недостатки, но и пороки своей натуры — коварство и злобу.

Средневековая мораль разделила женщин на так называемых «злых» жен и «добрых». «Злые» наделялись отцами церкви всеми отрицательными качествами: блудливостью, ленью, безалаберностью, сомнительной религиозностью и непокорностью, непозволительной свободой по отношению к своей внешности. «Злая жена» знала себе цену и с удовольствием употребляла белила и румяна, чтобы стать красивее, чем ее соперница или чем есть на самом деле, она хотела обмануть мужчину, привлечь его своей поддельной красотой.

В то время как «добрая жена» и работящая, и заботливая, и богобоязненная, покорная — хороша красотой внутренней, «светом ума и тихости».

Духовенство пыталось бороться с проявлением самых разных человеческих страстей, будь то страх, гнев или любовь, поскольку они делали человека независимым и непредсказуемым, доступным дьявольским хитростям. Женщины, с присущей им повышенной эмоциональностью, оказывались частыми жертвами своих слабостей, и большинство попадало под град осуждения церкви и немалой части общества. Да, собственно, в литературе до монгольского и монгольского времени (X–XV вв.) «добрых» жен было не так уж и много — это выдающиеся женщины Древней Руси от княгини Ольги до жены князя Дмитрия Донского Евдокии Дмитриевны. Несмотря на то, что характеры и склонности их описывались ярко и подробно, об их внешности мы ничего не узнаем.

Такое разделение женщин на «злых» и «добрых» в литературе не казалось придуманным, но в жизни все становилось гораздо сложнее. Простые женщины и девушки оказывались под сильным влиянием моды и традиций и пользовались и белилами и румянами, несмотря ни на что. И автор «Моления…» настолько привычными фразами описывает красящуюся женщину, что вывод напрашивается сам собой — уже к XII веку косметику на Руси хорошо знали и она находила широкое распространение среди зажиточной прослойки горожан и феодальной знати.