Повседневная жизнь русских щеголей и модниц

Из отчетов о Великом посольстве узнаем, что и послам и их свите платье шили на казенный счет. В Гааге на аудиенции у высоких особ поначалу русские послы предстали перед взорами европейцев в национальном платье, но по приезде в Амстердам поспешили переодеться в европейское. Закупили перчатки, чулки и башмаки с пряжками, шляпы и шпаги, манжеты и галстуки, «накладные волосы кавалерские» — парики и, конечно же, сукно и «золотую материю», из которых местные портные сшили кафтаны. Тогда же в торговом ряду выторговали для третьего великого посла П. Б. Возницына золотой пояс, который так понравился Петру, что был им «перехвачен».

Когда началась подготовка к отъезду в Англию, сшили новые суконные платья, а к ним приладили «ленты залотные с кистями, что бывают на плече», что-то вроде аксельбантов, купили «мелочевку» для отделки, теплые одежды и меховые «муфи», то есть муфты или рукава выдровые, бобровые, волчьи и лисьи.

Очень скоро Петр Алексеевич от европейца уже не отличался. Он облачился в узкий камзол с наглухо застегнутыми пуговицами и с длинными рукавами — так одевались все зажиточные и степенные горожане Амстердама. А для работы приобрел удобную куртку — босторг, с которой не расставался. Подобные свободные по силуэту просторные куртки сделались в России очень популярными.

Незаменимыми оставались плащи — и накидной, и с рукавами. Зимой же носили шубы, как «староманерные» — русские, так и европейского типа.

В первой четверти XVIII века в мужском гардеробе появился сюртук. Его кроили немного длиннее кафтана, прямым и двубортным с отложным воротником. Повседневный суконный надевали вместо кафтана, нарядный подбивали мехом, иногда украшали галуном или нашивками.

Причем модники теперь размышляли не только над тем, какие ткани купить, но и задумывались над цветом и сортом материи, чтобы «вписаться» в окружающую обстановку — негоже на природе и в городе носить одно и то же. Надлежало учесть и свой возраст, и не позориться «молодежными» расцветками, подобрать ткань к лицу и т. п.

Русский поэт и дипломат Антиох Кантемир (1708–1744) в «Сатире II. На зависть и гордость дворян злонравных» писал:

Деревню взденешь потом на себя ты целу.
Не столько стало народ римлянов пристойно
Основать, как выбрать цвет и парчу стройно,
Сшить кафтан по правилам щегольства и моды:
Пора, место и твои рассмотрены годы,
Чтоб летам был цвет, чтоб, тебе в образу,
Нежну зелень в городе не досажал глазу,
Чтоб бархат не отягчал в летнюю пору тело,
Чтоб тафта не хвастала среди зимы смело…

На современном языке это звучит так щеголи тех лет изрядное количество денег переводили на свои туалеты, иногда на них можно было купить целую деревню. Вергилий в «Энеиде» писал, что много усилий положили на «организацию римского племени», а нашему франту потребовалось еще больше труда для того, чтобы подобрать ткань для платья — «чтоб летам сходен был цвет», то есть подходил по возрасту, чтобы он шел к лицу.

«Щегольские правила требуют, чтоб красный цвет, а наипаче шипковый не употреблять тем, коим двадцать лет минули; чтоб не носить летом бархат или зимой тафту, или в городе зеленый кафтан, понеже зеленый цвет в поле только приличен…»

Кстати, о приличии цвета — пройдет немного времени и граф Э. Миних в своих «Записках» (1707–1788) отметит, что «даже седые старики в те годы… не стыдились наряжаться в розовые, желтые и попугайные цвета».

Петровская эпоха привила русским модникам особую страсть к заграничным поездкам. Тяжесть дороги сполна окупалась тем вниманием, с которым встречали его по возвращении на родину. Некоторые молодые богатые щеголи вместо познаний в науках привозили горы барахла: платья и кружева, духи и помады, шляпы и башмаки, тончайшие носовые платки и тому подобную мишуру. Модники, встречавшие их дома, с прилежным вниманием, как урок, выслушивали рассказ своего знакомца о том, «как да что носят в Европе», «да с чем», как разговаривают и пьют кофе, да как любезничают с дамами.

Большим франтом в Петровскую эпоху был светлейший князь Александр Данилович Меншиков (1673–1729). Судьба подарила сыну придворного конюха умопомрачительную карьеру. Сподвижник русского государя, крупный военачальник, генералиссимус, президент Военной коллегии, а после смерти Петра Алексеевича фактический правитель государства, Александр Данилович питал немалые пристрастия к драгоценностям и роскошной одежде.