Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

Из воспоминаний бывшего соловецкого заключенного Михаила Никонова: «Поверок на Голгофе никаких... Бесполезное дело — не выстроить. Большинство на ногах не стоят от цинги. Ротный каждый день приходит и заставляет всех лечь. Потом считает по ногам. Сколько пар ног, столько и пайков хлеба, супа и каши. Иной день ротный придет и начнет нюхать воздух. “Опять, — говорит, — вы мертвецов тут держите!” Начнет искать по запаху трупному и найдет штук пять-шесть мертвецов... Живые спят с мертвыми и получают их паек. Начнут санитары стаскивать мертвецов с нар, некоторых просто за ноги волокут — только башка по полу стучит. Братские могилы там полны телами погибших. Подвозят мертвецов в ямы каждый день, и, конечно, всю зиму эти полные трупами ямы не закапываются. Вот представьте себе такие ямы, наполненные голыми, застывшими трупами. Кругом бегают песцы. Что им искать мышей и всякую мелкую живность, коли тут столько человеческого мяса?»

Также на остров в «командировку» Троицкая, что находилась в бывшем на тот момент Троицком Елеазаровом скиту, ссылались штрафники.

В октябре 1928 года здесь оказался архиепископ Петр (Зверев), отправленный на Анзер за то, что крестил в водах Святого озера заключенную эстонку (по другой версии, в келье преосвященного собиралось лагерное духовенство и вело контрреволюционные разговоры; также есть сведения, что причиной отправки владыки на Анзер стало проведенное им отпевание некоей заключенной Валентины Карловны, прислуги императрицы Александры Феодоровны).

Преосвященный так описывал свое пребывание у подножия Соловецкой Голгофы: «Слава Богу за все, что пришлось мне за это время пережить и переживать. Нынешний раз как-то особенно грустно и скорбно я встретил и провожу праздники — ведь шестые праздники провожу вне дома, не с теми, с кем бы желалось. Но все это решительно надо терпеть. Ну, что делать. Не так живи, как хочется, а как Бог велит. У нас, по-видимому, настала настоящая зима, с ветрами и метелями, так что ветер едва не валит с ног. Живу в уединенном и пустынном месте на берегу глубокого морского залива, никого не вижу, кроме живущих вместе, и могу воображать себя пустынножителем».

На Соловки владыка Петр был этапирован весной 1927 года. Здесь его определили в шестую рабочую роту четвертого отделения, которая находилась в кремле, а затем он был переведен в четвертую роту первого отделения, где архиепископ Петр работал сторожем на продовольственном складе, где, следует заметить, трудилось одно духовенство (это было сделано лагерным руководством специально во избежание воровства и спекуляции продуктами).

Интересные воспоминания о Петре (Звереве) в СЛОНе оставил писатель, бывший соловецкий заключенный Олег Васильевич Волков: «Он и с метлой в руках, в роли дворника или сторожа, внушал благоговейное уважение. Перед ним тушевались сами вохровцы, натасканные на грубую наглость и издевку над заключенными. При встрече они не только уступали ему дорогу, но и не удерживались от приветствия. На что он отвечал, как всегда: поднимал руку и осенял еле очерченным крестным знамением. Если ему случалось проходить мимо большого начальства, оно, завидев его издали, отворачивалось, будто не замечая православного епископа — ничтожного “зека”... Начальники в зеркально начищенных сапогах и ловко сидящих френчах принимали независимые позы: они пасовали перед достойным спокойствием архиепископа. Оно их принижало. И брала досада на собственное малодушие, заставлявшее отводить глаза... Преосвященный Петр медленно шествовал мимо, легко опираясь на посох и не склоняя головы. И на фоне древних монастырских стен это выглядело пророческим видением: уходящая фигура пастыря, словно покидающего землю, на которой утвердилось торжествующее насилие».

Свою пересылку на Анзер владыка воспринял с радостью, прекрасно помня о том, что это место было благословлено Богородицей: «Я Сама буду посещать гору (Анзерскую Голгофу) и пребуду с вами вовеки».

Хотя, конечно, преосвященный не мог не знать о том, что творится на острове, превращенном лагерным начальством в огромный морг, из которого никто не возвращается живым.

Из воспоминаний бывшего соловецкого заключенного, католического священника восточного обряда отца Доната Новицкого: «В двенадцать часов ночи мы прибыли в главный лагпункт острова Анзер и оттуда сразу отправлены дальше. Я был крайне утомлен, так как с семи утра находился в постоянном нервном напряжении, за это время ничего не ел и уже прошел семнадцать километров, но пришлось вновь взять в каждую руку по чемодану весом десять-пятнадцать килограммов и идти с этой ношей еще пять километров. Каково же было мое удивление и внутреннее волнение, когда оказалось, что командировка, куда меня пригнали, носит прекрасное название Голгофа! Сердце тяжелым молотом билось в груди, казалось, уже нет сил для подъема на вершину, а в душе царило невыразимое состояние, и я чувствовал близость распятого Спасителя».