Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Но при чем здесь писатель Анатолий Алексин? Он ведь не физик, а больше лирик. Звонящий пояснил: «Я уже выяснил: ректор вас любит! Если бы вы сегодня смогли к нему съездить!» Анатолий Георгиевич, судя по всему, отказывать не умел. И в 9.00 он был у ректора – бодрого старичка, членкора Академии наук, известного ученого. Алексин в глаза не видел этого самородка Сережу, но рекомендовал его за «страстное призвание и недюжинные способности», попросив «приглядеться повнимательнее». Ректор смотрел «все понимающими» глазами, обнадежив: «Пригляжусь», – и записал в календаре фамилию абитуриента.

Только Алексин за дверь, как ректор и говорит: «А кстати… Знаете, у меня есть любимый племянник… Сочиняет стихи… И представьте себе, послал он в журнал подборку самых лучших своих стихотворений, а оттуда – ни звука. Ну, ни гугу… Вот если бы вы…» Ну что делать? И Алексин садится в машину и едет в редакцию того самого журнала, где пылится рукопись нового Александра Сергеевича или Михаила Юрьевича. На месте оказался заместитель заведующего отделом поэзии. Он вошел в положение, пообещав опубликовать два-три стишка. Остальные были слабоваты, не достойны, так сказать, высокого уровня всесоюзного журнала.

Только Алексин за дверь, как слышит: «А кстати… У меня к вам огромная просьба! Личного характера… Я давно толкусь в очереди на квартиру. И вот, наконец, предложили… Но на первом этаже. Почему?! Я столько лет состою в Союзе писателей. Много книг. И тут вот ишачу, в редакции. Отбиваюсь от графоманов. Это же “вредное производство”! К тому же я – инвалид». Анатолий Георгиевич вновь садится в те же самые «Жигули», за рулем которых сидит папаша Сережи-абитуриента, о коем все уже забыли, и едет в Союз писателей. Ехать надо сейчас, ибо «завтра может быть уже поздно… Вас послала сама судьба!».

И вот судьба в виде Анатолия Алексина достигла Союза писателей: «Управляющим делами в ту пору – правда, очень недолго – был лихой, изрядно выпивавший кутила немолодого возраста, который со всеми держался запанибрата. Полушепотом всем сообщал, что он генерал в отставке». И со всеми на «ты». Прямо как Михаил Сергеевич или Виктор Степанович. Алексин не называет фамилии чиновника-выпивохи. А разве это имеет значение? Дело-то в системе. Короче говоря, с трудом отказавшись от коньяка, который был немедля извлечен из несгораемого сейфа, Анатолий Георгиевич сумел внушить хозяину кабинета, что от него хотят. Постепенно оборона пала: «Подумаешь, инвалид! А кто нынче не инвалид? Я, что ли, здоров?.. Кто-то же должен и на первом этаже жить!.. Придется пойти навстречу». В итоге подобревший бюрократ набрал телефонный номер и распорядился: «Там у нас что-то есть в заначке на третьем этаже… Перебросим туда с первого!»

Только Алексин за дверь, как слышит: «А кстати! Моя дочь учится в музыкальной школе… Я давно хотел к тебе обратиться. Директор школы сказала, что если б ты провел читательскую конференцию, она бы пригласила районное начальство, – и им бы… произвели капитальный ремонт». Алексин согласился{447}. На колу мочало – начинай с начала.

А кончилось все тем, что Сережа поступил, а племянник ректора увидел свои стихи напечатанными в толстом журнале; сотрудник отдела поэзии въехал на третий этаж писательского дома, а музыкальную школу отремонтировали. Нам смешно, но такова была жизнь, по принципу «Ты – мне, я – тебе». Даже фильм такой сняли, кинокомедию, с Леонидом Куравлёвым в главной роли банщика, перед которым открывались двери всех кабинетов, даже министерских. Кстати, этот банщик хвалится тем, как после посещения его парилки в Сандунах некий классик, который ранее жаловался, «что ему не пишется», вдруг вдохновляется и создает произведения, «достойные своего гения». Сегодня такой всем помогающий человек зовется решальщиком. А тогда… Анатолий Алексин характеризовал эту систему взаимоотношений так: «“Ты – мне, я – тебе”, – это формула, которую уже не отмыть, потому что она олицетворяет собою не бескорыстную взаимоподдержку, а блатнерскую круговую поруку. Или же отношения этакого “взаимоплатежа”»{448}.

Анатолий Алексин – один из самых издаваемых в СССР детских писателей, автор многих рассказов, повестей, пьес («Саша и Шура», 1955; «Говорит седьмой этаж», 1959; «Звоните и приезжайте», 1974; «Третий в пятом ряду», 1975; «Мой брат играет на кларнете», 1967; «Поздний ребенок», 1968, и многих других). Жил он в Москве на Красноармейской улице. В начале 1990-х годов покинул Россию. Век писателя длился долго – он скончался в Люксембурге в 2017-м, на девяносто третьем году…