Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Упомянутый Николай Лесючевский – директор издательства «Советский писатель», человек с крайне негативной репутацией. Только ленивый с началом оттепели не обвинял его в доносительстве на писателей в 1930-е годы, речь шла, в частности, о репрессированных Борисе Корнилове и Николае Заболоцком. Осмелевшие писатели требовали отмщения – такой человек, запятнавший себя, говорили они, не должен, не имеет права работать бок о бок с литераторами, и уж тем более в их главном издательстве – «Советский писатель». А Лесючевскому как с гуся вода. О попытках его смещения рассказывает Ефим Григорьевич Эткинд в своих мемуарах «Записки незаговорщика», вышли они в Лондоне в 1977 году. При чем здесь Лондон? В 1974 году профессора Эткинда выслали из СССР – ему слишком нравилось читать Солженицына и Бродского. А Лесючевского никуда не высылали, а даже наоборот – в 1974 году удостоили почетного звания заслуженного работника культуры РСФСР. Несмотря ни на что, он сохранил свое влияние в Союзе писателей, в издательстве. Но бог с ним, с Лесючевским…

Повествуя о литературных потугах главврача, мы незаметно приблизились к еще одной весьма щекотливой теме – использование труда литературных негров. Такое случается при визите к докторам: приходит человек с одной болячкой, а у него находят другую, чреватую куда более тяжелыми осложнениями. Нечто подобное вышло и в данном случае. Литературные негры – это не посланцы Африканского континента, что учились в институте со странным названием – «Дружбы народов имени Патриса Лумумбы». Это литераторы, сочиняющие за других писателей, издающих якобы написанные ими книги под своим именем, получая гонорары и премии. Если этот вопрос не рассматривать с морально-нравственной точки зрения, то по нынешним «понятиям» ничего криминального в таком странном сотрудничестве нет: стороны договариваются полюбовно, один получает деньги за свой труд, другой – славу писателя (это чем-то напоминает суррогатное материнство). Чуть не забыли о читателе – ему-то каково? Он ведь уверен, что на переплете книги указано имя человека, ее сочинившего…

Вообще же во второй половине ХХ века спрос на литературных негров необычайно возрос. Началась пора мемуаров, о прожитом пути захотели вспомнить многие: и чиновники высокого ранга, и пенсионеры-военачальники. Но не все из них владели даром Льва Толстого, и это не их вина. А рассказать хотелось. На «литературной обработке» этих воспоминаний и набивали себе руку советские литераторы. Было бы справедливо, конечно, если рядом с фамилией мемуариста указывалась бы и фамилия «литературного обработчика», которого по праву можно считать соавтором. И такие случаи имели место. Вот характерный пример. В редакции журнала «Новый мир» при Александре Твардовском отдел прозы возглавлял писатель Евгений Николаевич Герасимов. Коллеги по работе связывали его имя с мемуарами Сидора Ковпака – известного партизанского командира. Ходила даже такая шутка, что Ковпак, ознакомившись с рукописью своих воспоминаний, ставил резолюцию: «Четал». То есть именно через букву «е». Так утверждает в своем дневнике 31 июля 1969 года критик Владимир Яковлевич Лакшин{159}.

А вот что вспоминает Александр Гладков: «С. С. Смирнов на пленуме зачем-то рассказал, как Е. Н. Герасимов после войны объездил места, где воевал Ковпак, и по рассказам партизан написал о нем книгу. В издательстве ему предложили напечатать ее от имени Ковпака, обещав 100 процентов гонорара. Он согласился. Ковпак написал на рукописи “Четал” и поставил инициалы. Книга вышла, но Ковпак отказался делиться гонораром с Герасимовым», – из дневника от 13 апреля 1975 года. Честно говоря, у меня возникают большие сомнения, что Сидор Артемьевич отказался «делиться» – как о мудром и справедливом командире отзывались партизаны о «Деде» (его уважительное прозвище в отряде). Выдающаяся личность Ковпака стала поистине легендарной. И воспоминания его читаются с большим интересом.