Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Пятый съезд ознаменовался печальным событием – 30 июня 1971 года при возвращении на Землю из-за разгерметизации спускаемого аппарата погибли три советских космонавта, днем ранее обратившихся к писателям с приветствием. «Несколько первых выступлений – пустота и риторика. Похоже на то, что несколько слов послания космонавтов, переданных с орбиты, с летающей станции, останутся, может, единственным здесь выступлением, заслуживающим внимания. Это же взволновало глубоко всех…Съезд без имен. Съезд-аноним. Съезд без улыбки. Серо, скучно, нивелирован… И еще гнетущей глыбой, камнем скорби легла на всех гибель космонавтов, которые вчера приветствовали нас с орбиты. В сравнении с их подвигом, с их гибелью особенно невыносима риторика, в которой здесь соревнуются», – отметил в дневнике Олесь Гончар{316}. Память космонавтов почтили минутой молчания.

В РСФСР долго не было своего национального Союза писателей, его первый, учредительный съезд состоялся в 1958 году в Москве. В президиуме съезда уселось и правление нового союза во главе с Леонидом Соболевым (в 1970 году его сменил Сергей Михалков). Соболев – моряк до мозга костей и еще один дворянин в Союзе писателей, выпускник кадетского корпуса, гардемарин, участник Моонзундского сражения, автор романа «Капитальный ремонт». Примечательно, что Соболев, как и Федин, был беспартийным писательским вожаком. Но эта была беспартийность такого рода, что ей могли позавидовать даже сами большевики-ленинцы. Известна фраза Хрущёва, брошенная им во время встречи с писателями на правительственной даче в Семёновском 19 мая 1957 года, что он ручается головой за беспартийного Леонида Соболева, а за коммунистку Маргариту Алигер и руки не подымет.

Анатолий Алексин вспоминал: «Был такой Леонид Соболев, беспартийный, но страшно подобострастный. При личном контакте с властью он всегда разыгрывал сердечный приступ от избытка чувств, вызывали “скорую” – ну и когда в очередной раз повторилась та же история, Маргарита Алигер громко сказала: “Когда же прекратятся эти спектакли!” Хрущёв тогда разъярился и с трибуны кричал: “Нам беспартийный Соболев дороже партийной Алигер!” Потом позвал Маргариту на трибуну: “Давайте мириться”. Протягивает ей руку. И она ему – генсеку! – не подает руки! При Сталине расстреляны были бы все, кто это видел! Алигер позвонила ему, уже опальному, поздравить с семидесятисемилетием. Он расплакался»{317}.

Во время своего выступления Хрущёв, видимо, не знавший Маргариту Иосифовну в лицо, обрушился на нее с публичными нападками, сравнив писательницу с водородной бомбой по размерам ущерба делу социализма. А она встала и подошла к «отцу “оттепели”», мол, поглядите на меня, сказав: «Я не так уж страшна!» Хрущёв смутился, начал мямлить. Вот тогда-то он и сказал, что Соболев ему ближе, нежели Алигер, автор знаменитой поэмы «Зоя», удостоенной в 1943 году Сталинской премии. А про звонок опальному Хрущёву с поздравлениями рассказывал его зять Алексей Аджубей: «Ну, раз поздравила, значит, не очень обиделась, – с грустью и неиссякающей виноватостью сказал давно уже смещенный со всех постов лидер. И разрыдался».

Анатолию Алексину запомнилось и выступление Хрущёва на российском съезде: «Помню и Хрущёвский, мягко говоря, сумбурный доклад на Съезде писателей России: сравнение писателей с автоматчиками, незаслуженные упреки в адрес Эренбурга, восхваления реакционера Грибачёва и все прочее. Когда доклад завершился, Александр Корнейчук, решив, что пробил час, взлетел на трибуну и, захлебываясь восторгом, вскричал: “Да здравствует великий вождь и борец за мир Никита Сергеевич Хрущёв!” Хрущёв ему не аплодировал. Он в тот момент – было видно из зала! – приносил свои извинения Эренбургу. А назавтра здравица Корнейчука в газетах не появилась»{318}.

В 1958 году на Первом съезде писателей РСФСР выдвигали делегатов на следующий общесоюзный форум. Кого выбирали писатели и какими критериями руководствовались? Всегда ли посылали самых достойных? Здесь большое влияние оказывали партийные органы, заранее «согласовывавшие» списки писателей, которых можно или нельзя выдвигать на съезд.

В марте 1965 года в Кремле открылся Второй съезд писателей РСФСР. 4 марта Александр Гладков записал: «В газетах речь Шолохова при открытии съезда писателей. Шолохов мелок и пуст»{319}. На нем также ожидалось выдвижение делегатов на Четвертый Всесоюзный съезд. Утром перед заседанием в Колонном зале собрали писателей-коммунистов, чтобы проголосовать, что называется, «списком», не обсуждая каждую кандидатуру в отдельности. На сцене в президиуме уселись работники ЦК КПСС. Обыденно объявили повестку собрания, подчеркнув, что надо все сделать по-деловому, ведь скоро, через час, начнется очередное утреннее заседание съезда. В общем, как говорили тогда: «Товарищи, поактивнее, сами себя задерживаем!»