Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой

Выживание в условиях Дикого Запада на своих харчах требовало от артистов профессионализма не меньшего, чем во время игры на сцене. Далеко не все обладали подобными задатками, в Театре сатиры непререкаемым авторитетом обладал Спартак Мишулин: «Духота и жара в “Эдельвейсе” (номер гостиницы. — А. В.) были невозможными — все окна закрыты, металлические жалюзи спущены, темные шторы задернуты. Сам гастролер, босой, в длинных семейных трусах и больше ни в чем, радушно сказал: “Ну что, проголодались? А я предупреждал! Пошли!” Вдали, в центре санузла, горел костер. На мраморном полу лежал кусок асбеста (для изоляции), стояла костровая тренога, висел котел, и горящий экономно сухой спирт подогревал булькающее варево. Рядом находился открытый большой чемодан с исходящим продуктом. Там было все, включая можайское молоко. В данный момент варилась уха из сайры. Хозяин раздал складные ложки и пригласил к котлу. Готовил Спартак незамысловато, но очень сытно. Беда заключалась в том, что оголодавшие коллеги и сам хозяин никогда не могли дождаться окончательной готовности пищи и начинали хлебать полуфабрикат. По мере сжирания содержимого котла возникала опасность недоедания, и по ходу трапезы в котел бросался тот или иной продукт из чемодана. Так, я никогда не забуду удивительного вкусового ощущения, когда в ту же уху (это фирменное гастрольное блюдо Мишулина) влили банку сладкой сгущенки. Спартак со своим костром прошел многие подмостки мира. Он варил за кулисами Гамбурга, в гримерной Будапешта, на обочине автобана Берлин — Цюрих… Его кухню обожали все — от Плучека до рабочего сцены. Помню, заходили на огонек его закулисного костра и немецкие актеры — хвалили!»

Тут надо заметить, что как-то раз в Японии советские артисты сожгли гостиницу, один гастролер-недотепа разогревал на спиртовой горелке суп и недоглядел (спирт возили сухим, в таблетках).

Учитывая экономию наличности, следующей возможностью увезти на родину хоть что-то стоящее был бартер, точнее, обмен сувенирами, как то: матрешки, палехские шкатулки, бутылка водки, банка икры, кубинские сигары «Першинг». Освободившееся в чемоданах место после сувениров, съеденной тушенки, плавленых сырков и шпрот не пустовало, заполняясь бесплатным шампунем, мылом и шапочками для душа (уникальная вещь!).

Хорошо еще, что в капстранах существовали столовые для неимущих граждан: «Гуляя по Лос-Анджелесу, зажмурившись, как перед прыжком с трамплина, мы заходили в кафе для бездомных и смело съедали гамбургер с чашечкой мутного кофе, и ничего, не падали в обморок, заплатив пять долларов за завтрак. Тут только ни в коем случае нельзя было умножать доллары на курс рубля, а то получалось, что ты съел за обедом мохеровую кофточку для жены, и обморочное состояние возникало непроизвольно». К этим откровенным признаниям Александра Ширвиндта можно присовокупить и его рассказ о покупке в Италии на сэкономленные суточные куртки с убитого мафиози (там были магазины для подобных вещей). На этой куртке были следы от выстрелов, но Ширвиндт, не стыдясь, носил ее много лет, да еще и хвастался перед коллегами.

Гобоист и рожкист Владимир Зисман, не раз выезжавший на гастроли с крупнейшими советскими оркестрами, с большой выдумкой собирал чемодан, уподобляя этот процесс подготовке к полету в космос или походу на подводной лодке: «С собой нужно было взять все — от зубной пасты до еды на все гастроли. Мой рекорд составил 45 дней. Чемодан упаковывался виртуознейшим образом, принимая во внимание ограничения по весу при авиаперелетах. В стандартный рацион, учитывая критичное в этой ситуации соотношение калории / вес, входили консервы с тушенкой, гречка, сахар в виде таблеток, чай, кофе, сухари, картофельное пюре в порошке, немного шоколада и т. д. В общем, стандартный набор полярника. И спирт — чего воду-то возить? Соответственно этому репертуару выработалась и технология приготовления пищи: консервы разогревались в закрытом виде под горячей струей воды в раковине, вода для каш и чая доводилась до нужной кондиции в металлическом термосе с помощью киловаттного кипятильника, а спирт разбавлялся с помощью льда, который можно было получить из ice-machine почти в каждом японском отеле».

Если артисты Театра сатиры питались подножным кормом — кукурузой, то Зисман с коллегой собирали помидоры, выскакивавшие из грузовика, подпрыгнувшего на дорожной выбоине. Быстро усвоив, что здесь возят не только помидоры, находчивые гобоисты стали ходить на эту самую дорогу, словно на работу.