Повседневная жизнь старой русской гимназии

Вчера одна знакомая с Дальнего Востока рассказывала о своем сыне, учительствующем там в коммерческом училище. Получая больше чем вдвое сравнительно со мной (там увеличенные оклады и оттого, что коммерческое училище, и оттого, что на окраине), он имеет только 12 уроков в неделю и, отсидев 2 часа в день, остальное время совершенно свободен, т<ак> к<ак> письменных работ по его предмету нет. А тут чуть не при 30 уроках не иметь ни одного вечера свободным и в результате получаешь лишь столько, что при холости жизни еле хватает. Да. и среди педагогов есть привилегированные и парии. И к числу последних надо без колебания причислить персонал женских гимназий, особенно же заваленных письменными работами преподавателей русского языка. Недаром одна из коллег по гимназии, толкуя про свой однообразный труд, горько воскликнула как-то: «Эх, жизнь наша водовозная!»

3 апреля

Опять началось учение, и опять пошли разные учебные неприятности. При разборе последних сочинений моих специалисток-словесниц оказалось, что И-и, окончившая седьмой класс с золотой медалью, не знает ни одного русского писателя XVIII в., а когда я стал настойчиво добиваться ответа, она отнесла к писателям XVIII в. Пушкина. Так, образованная ученица, которая как медалистка и словесница должна бы наиболее хорошо знать этот предмет, обнаружила полное невежество во всем том курсе, который мы проходили в течение двух лет. Остальные, при ее затруднении, тоже могли только молчать, и лишь одна из всех словесниц с помощью моих вопросов смогла назвать несколько писателей XVIII в. Такие результаты всей моей работы с этим классом (да возможно, что и с другими тоже) крайне поразили и огорчили меня. Очевидно, все их знания были знаниями только для отметок, для экзаменов, и никакого самостоятельного интереса к моему предмету, никаких ассоциаций с более прочными знаниями у них не оказалось. А когда я пришел в учительскую, учительница физики и математики рассказывала там не менее поразительный случай, только что происшедший и у нее на уроке и VIII классе, где специалистка-математичка оказалась совершенно не знающей, что такое атмосфера. На следующем же моем уроке в VIII классе по педагогике одна из историчек, рассказывая о воспитании у древних греков, называла «олимпийские игры» — «альпийскими», очевидно, тоже, несмотря на свою специальность, ничего не ассоциируя с этими словами.

4 апреля

Вчера я предложил в VIII классе взяться за репетирование одной четвероклассницы (конечно за плату). Б-ва вызвалась заняться этим, о чем тут же при всем классе заявила. А классная дама дала ей адрес. Но одна из подруг Б-вой, несмотря на это, отправилась вперед Б-вой к матери девочки и заявила, что она послана мной как репетиторша. Через некоторое время явилась туда же и Б-ва, и мать ученицы была очень удивлена. А сегодня сначала обратилась ко мне с претензией Б-ва, думая, что я действительно послал Т-ву, а потом явилась в гимназию мать ученицы, чтобы выяснить это недоразумение. Пришлось объяснить, что Т-ва ее обманула, и уладить дело. Поступок, по-моему, действительно возмутительный, говорящий о полном отсутствии у Т-вой всякого общественного чувства даже по отношению к своим подругам. Девица она, правда, нуждающаяся. Но такие беззастенчивые приемы в борьбе за существование как-то совершенно не вяжутся с представлением о юношеском идеализме. На упреки Б-вой она, ничуть не смущаясь, ответила, что ей нужен был урок и она пошла, а заявлять вслух о своих намерениях она не имеет обыкновения. Таким образом, Т-ва, по-видимому, считает все это в порядке вещей. И это еще одна из наиболее развитых и передовых девиц в классе. Пример, заставляющий глубоко задуматься о том моральном упадке, который развивается среди нашей молодежи и который может быть поставлен как раз в pendant с этим классическим невежеством, которым она тоже нередко блистает. Здесь опять-таки прежде всего влияние общих условий современной русской жизни, когда общество идет к распылению и господствует принцип: homo homini lupus est[7]. Но как реагировать на данный конкретный случай — я весьма затрудняюсь сказать. Хотел было поговорить на этот счет с VIII классом, но как-то неловко как бы натравливать класс на Т-ву, тем более что со стороны ее соклассниц отношение к этому случаю довольно равнодушное (впрочем, не все об этом и знают) и даже сама Б-ва не очень этим возмущена, что меня весьма удивляет. Объясняться же с самой Т-вой по этому поводу бесполезно, да и прямо противно. Поэтому личное знакомство с ней, которое у меня было, остается после этого только совершенно порвать.

2 апреля