Повседневная жизнь старой русской гимназии

Сегодня воскресенье, но у меня из-за моих тетрадей и праздников нет: весь день с небольшим перерывом, когда я сходил прогуляться, поправлял письменные работы, и все-таки проверил меньше, чем хотел. Таким образом, даже и в праздники, когда каждый рабочий отдыхает, приходится целый день корпеть все за тем же. А завтра, нисколько не освежив свои силы за праздник, опять приниматься за обычную работу. Утром предстоит 5 уроков, вечером заседания в двух обществах, а там опять подготовка, и тетради, тетради без конца…

12 апреля

Нервы опять не в порядке. Сегодня был в классе в раздраженном настроении и поставил двум восьмиклассницам двойки, а когда после этого три ученицы одна за другой отправились из класса, и одна из них не остановилась и даже ничего не ответила на мое замечание, я сделал ей выговор, упрекая в неделикатности.

Слышал, что моя коллега по словесности из частной гимназии заболела анемией мозга — очевидно, от переутомления. Перспектива не из приятных. Но при том количестве работы, которое падает на нашу долю, в этом нет ничего удивительного.

15 апреля

Опять все воскресенье прошло за проверкой тетрадей. Не пришлось даже пересмотреть последние номера толстых журналов, принесенных из гимназии. Придется отдать нечитанными. И всю следующую неделю придется усиленно сидеть за этой работой, так как в VII и VIII классах это уже последняя неделя учения. А там начнется целая серия письменных экзаменов, которых всего у меня предстоит восемь. Работы опять будет за глаза.

16 апреля

На днях, когда в середине урока пришла в класс восьмиклассница П-ва, которая последнее время вообще появлялась в гимназии очень редко, я иронически спросил, не забыла ли она дорогу в гимназию, а когда на другой урок спросил ее и она отказалась отвечать, я поставил ей единицу. Но потом оказалось, что я был глубоко неправ. Девица эта — круглая сирота, живет исключительно своим заработком и содержит всю семью, состоящую (кроме нее) из двух братьев и сестры. Работать приходится целый день, занимая одну двенадцатирублевую должность и бегая по урокам. Здоровье у ней к тому же слабое: малокровие, а может быть, даже задатки чахотки (от которой умерла ее мать). Понятно, что при таких условиях ей очень трудно учиться. В последнее же время она, сверх того, упавши в обморок с лестницы, повредила ногу и расшиблась, вследствие чего и не ходила в класс. Отвечать же, как она объяснила мне потом, она не могла потому, что на нее находит иногда такое состояние (очевидно от малокровия), что она не может совсем соображать. Необходимо хотя на время экзаменов поставить ее в более благоприятные условия.

17 апреля

В VIII классе я еще в субботу окончил со своими словесницами тот курс, который пойдет у них к экзаменам. Вследствие же особенно неудачного подбора учениц и слабой их работоспособности прошли значительно меньше, чем в предыдущие годы, именно: не успели пройти «Воскресения» Толстого, не коснулись совсем Гл. Успенского и Чехова. Последние уроки я хотел посвятить общему обзору позднейших писателей (сначала Гл. Успенского и др. народников-разночинцев, потом Чехова и послечеховского периода русской литературы). Вчера вечером я старательно готовился, чтобы рассказать это. Но когда пришел сегодня на урок, оказалось, что из девяти словесниц явилось только четверо. Такое небрежное отношение к делу, не раз уже проявлявшееся с их стороны, сильно обидело меня. Поэтому не замечая с их стороны интереса к предмету, я решил больше не заниматься, рассказывать тоже не стал, а вместо этого предложил пришедшим в класс почитать юбилейную статью о Герцене в «Русском вестнике». Так сухо и даже неприязненно расстался я ныне со своими специалистками.

На следующем уроке в VIII классе вышло еще хуже. Ученица Б-ва, которой я недавно поставил двойку, была снова спрошена мной, т<ак> к<ак> я находил, что двойка ей не вполне заслужена и надеялся, что она исправится. Но она отвечала опять очень неважно, и я посадил ее на место, решив, что больше, как на 2, она действительно не знает. Б-ва, посидев немного, начала плакать, а потом вдруг повалилась с парты в обмороке, что произвело на класс очень тяжелое впечатление. Урок был прерван, я ушел из класса, а с Б-вой долго отваживались ее подруги и классные дамы. Картина получилась весьма неприятная: изверг учитель, доводящий ученицу до обморока — что может быть лучше? Но главная причина, по-моему, вовсе не я, а болезненное состояние ученицы, с которой, как говорят ее подруги, бывают такие вещи и дома и которая даже и по виду производит впечатление больной (ни кровинки в лице!). Я могу себя обвинить разве только в первой двойке, которую я поставил без достаточно основательной проверки ее знаний. Сегодня же я спросил ее, наоборот, с целью исправить. Но она сегодня же как раз получила 2 и за сочинение. Эта неприятность, волнение при ответе и новая неудача — все это и ударило ее по больным нервам — и в результате такая тяжелая сцена!

18 апреля