Повседневная жизнь старой русской гимназии

Читал в «Журнале Министерства» новую программу русского языка для средне-учебных заведений. Есть тут и нечто от новых веянии в педагогике — о сокращении диктовок, о пользе внеклассных бесед, о необходимости освещать литературные произведения в связи с жизнью эпохи и т.п. Но эти новые веяния отчасти и раньше проникали в школу вопреки министерским программам, а отчасти трудно осуществимы (хотя бы внеклассные беседы, взваливаемые на тех же заваленных письменными работами словесников). Но зато немало в этой программе и прямо антипедагогического. Взять хотя бы новый курс IV класса, куда хотят впихнуть и славянский язык, и языкознание, и диалектологию, и теорию словесности. Только господа из канцелярий, никогда практически не занимавшиеся, и могли додуматься до этого. Учителям же, которые на практике видят, как трудно даются детям этого возраста обобщения (хотя бы по грамматике или теории словесности), остается при виде этой нелепой программы только руками развести. Я лично думаю, на основании опыта, что ее нелегко пройти даже и в VIII классе. Интересны в программе и следы современных политических веяний. Взять хотя бы бесследное исчезновение Герцена, который был введен при Шварце (министр народного просвещения. — В. Ш.) (даже при Шварце!) в реальные училища, или такое же исключение Радищева, который проходился даже и раньше (см. учебники Незеленова). Чем, как не лицемерием, объяснить при этих условиях неоднократное упоминание об «историзме» новой программы? При таких часто тенденциозных купюрах целых писателей и направлений разве может быть речь об «историзме»? И авторы этой программы, не упоминающей ни о западничестве, ни о славянофильстве, ни о народничестве, мечтают «ввести учащихся в круг таких идей и настроений, которые живы в наши дни». Почему же тогда не продолжить истории словесности и дальше 60-х гг., введя хотя бы для ознакомления с 70-ми гг. «Новь» Тургенева и «Кому на Руси…» Некрасова, а для ознакомления с 80-ми гг. Чехова, а с 90-ми Вересаева? И с такой охолощенной «историей литературы» собираются приучить учащихся «спокойно разбираться не только в явлениях литературного характера, но и в явлениях самой жизни прошлой и настоящей». Не только этих лицемерно провозглашаемых высоких задач, но даже и просто исторического освещения эта программа дать не способна. И та программа, по которой я благополучно преподаю уже пятый год, да, наверно, программы и многих других словесников дают для достижения этих целей гораздо более. Но чего же и требовать от канцелярского творчества, совершенно не прислушивающегося к голосу жизни; чего требовать от Министерства, совершенно не желающего считаться с мнением тех, кому вверяется исполнение всех этих широковещательных программ? Насколько было бы целесообразнее вместо запрещения курсов выслушать учителей средне-учебных заведений, созвать их на специальный съезд для обсуждения хотя бы вопроса о программах. Но г. Кассо (новый министр народного просвещения) нужны только съезды классиков, а о съезде словесников, создавая для них новую программу, даже и не подумал. И что же может получиться при таких условиях хотя бы из благих пожеланий Министерства о новых методах преподавания словесности, когда учителя не могут ни потолковать о применении этих методов, ни увидеть их на практике? Так и прогрессирует наша наука — «шаг вперед — два назад».

Да иногда даже и не два, а гораздо больше. Запретили же ныне учебник истории Острогорского, употреблявшегося уже 20 лет, а теперь — по доносу Меньшикова — признанный неблагонадежным.

18 августа

Немало перемен и в личном составе пашей гимназии. Начальница К., отличившаяся своими скандальными похождениями, уволена по прошению еще в июне (коснись бы дело политики — уволили бы и без прошения). Ввиду предстоящих выборов новой попечитель округа сделал запрос в Министерство, чтобы указали достойную кандидатку, и Министерство указало как на самую достойную на какую-то баронессу с институтским образованием, вся педагогическая опытность которой исчерпывается тем, что она когда-то в 80-х гг. прослужила один год классной дамой. И с этой странной кандидатурой приходится считаться, несмотря на то что теперь сколько угодно учительниц с высшим образованием и с гораздо большим педагогическим опытом.

Уходит от нас и председатель педагогического совета, которому, очевидно, досталось за грехи начальницы, хотя дело касалось исключительно ее частной жизни, которая могла ему быть и неизвестной. Вместо него, вероятно, будет вновь назначенный директор мужской гимназии. Только что приехав в наш город, он уже успел зарекомендовать себя как сухой педант и формалист. Например, при представлении ему одного учителя, явившегося в полной форме, директор сделал замечание, что у него цвет сукна не вполне надлежащий. Родители тоже недовольны его обращением. Не думаю, чтобы хорошо пришлось и ученикам.

19 августа