Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

В.И.Модестов, доцент, в ноябре 1867 года ехал с женой из Одессы в Казань к месту нового назначения в Казанский университет. Ехал на почтовых, т.е в колоссальных размеров тарантасе, влекомых пятью лошадями. Дорога заняла целый месяц, хотя никаких долгих остановок он нигде не делал. И хотя тарантас был довольно грубой и прочной работы, тем не менее, несколько раз у него ломалась ось, и нужно было сидеть день-два на станции и ждать, когда её починят.

От Кременчуга до Харькова ехали по лёгкому снегу, в то время как от Харькова до Тулы тарантас утопал в сугробах. И тут среди страшнейшей метели опять сломалась ось, и Модестову пришлось пешком возвращаться на предыдущую станцию, чтобы сообщить там о поломке. Все пожитки доцент оставил с ямщиком посреди поля. «Даже и теперь дрожь пробегает по коже, когда вспомнишь, сколько мы настрадались в этом …путешествии… в такую неудобную пору», – пишет Модестов, спустя 20 лет. Особенно тяжело эту поездку переживала жена Модестова. Особый ужас у неё вызвало «костоломное путешествие на почтовых санях от Нижнего до Казани по гористому берегу Волги, где сани то и дело ныряли в ямы…, встряхивая седоков так сильно», что не выдерживала и разбивалась вдребезги посуда. Волгу частью переезжали на санях, а частью, из-за растаявшего от оттепели снега и широкой промоины у казанского берега – «на широких татарских плечах».

Жизнь или кошелёк

А кто увидит нас, тот сразу ахнет,

И для кого-то жареным запахнет.

Ю. Энтин

Дороги и разбойники – два животрепещущие и тесно связанные между собой феномена русской жизни. Разбойничество – не только русский феномен, но в России оно получило особо грозное развитие и дожило аж до ХХ столетия.

Расцвет разбойничьего ремесла совпал с петровскими реформами, когда невыносимые поборы и рекрутчина вынуждала крестьян срываться с насиженных мест и ударяться в бега – практически в разбойники. Потом эта болезнь только распространялась всё шире и дальше, потому что весь «галантный» XVIII век Россия не вылезала из войн, истощая и казну, и доходы населения. Бироновщина ещё больше подстегнула этот процесс, и разбойный промысел стал повсеместным.

Разбойничество в XVIII столетии охватило всю центральную Россию и успешно перекочевало в век девятнадцатый. Наибольшее распространение разбойничество получило в Тамбовской губернии, которую не без основания считали воровским краем и притоном для беглых. Тамбовский край, находившийся тогда на окраине империи и заросший густыми обширными лесами, оказался особенно удобной территорией для многочисленных разбойничьих шаек.

Неспособность властей противостоять этому злу лишь подталкивала на выгодный «бизнес» людей, которые бы в других условиях сто раз подумали, прежде чем взяться за кистень и нож. В разбойных делах в Тамбовской губернии участвовали дворяне, как, например, лебедянский помещик Филин, священники и князья. Для поимки Филина губернатор А.Л.Львов (1801—1802) был вынужден высылать воинскую команду. Ещё в 1838 году по Борисоглебскому уезду губернии свободно «гуляли» 40 разбойничьих шаек. В одном только 1800 году в губернии было поймано 709 беглых крестьян.

Нельзя сказать, что с «воровством» не боролись.

При Анне Иоановне тоже пытались бороться с разбойниками, но эти попытки обходились местному населению боком. В Тамбовскую провинцию для этих целей послали Ребриковский полк и донских казаков, которые, наряду с преследованием разбойников, «делали озорничества, ознобляли народ на морозе и забивали многих на смерть плетьми и саблями». Истязуемых привязывали к столбам и оставляли их висеть по целым дням.

Ещё в 1780 году генерал-губернатор Р.И.Воронцов обращал на эту проблему внимание тамбовского губернатора А.И.Салтыкова:

«Как до сведения моего дошло, что ежегодно по наступлении весны по реке Мокше бывают воровские партии, то прошу ваше превосходительство тех округ к капитанам-исправникам послать указы и велеть для искоренения …злодеев… учредить из ближайших селений пикеты, а равно иметь для поиску оных разъезжие лодки».