Когда все было кончено, убитая горем королева, остававшаяся возле мужа, отвергла вдовье белое одеяние, которое ей принесли, и захотела одеться в обычный черный цвет, символ вечной любви. Она отдала распоряжения о торжественном погребении короля в Сен-Дени. На следующий день после смерти супруга она получила соболезнования Людовика Орлеанского, двоюродного брата короля, которого кардинал Гийом Брисонне уже провозгласил королем Людовиком XII. Немного позже государь приехал лично засвидетельствовать свое почтение королеве-вдове и посоветовал ей покинуть Амбуаз, слишком напоминавший о счастливых днях, и сопроводить в Париж тело супруга. Он надеялся, что молодая женщина вспомнит о своем долге: по договору, подписанному в Ланже, она обязывалась выйти замуж за нового короля; но тот должен был сначала выполнить одну небольшую формальность: расторгнуть неудачный брак с уродливой Жанной Французской.
С великим трудом Анна Бретонская иссушила свои слезы на кладбище Сен-Дени. Ей следовало подчиниться воле нового монарха.
Людовик XII не терял времени. Он попросил папу Александра VI Борджиа расторгнуть его предыдущий брак. Церковная комиссия констатировала отсутствие согласия на брак со стороны супруга. В церкви Сен-Гатьен в Туре Жанна Французская подверглась унизительному допросу об интимных отношениях в браке. Чтобы избежать проверки на непорочность, которая могла оскорбить ее стыдливость, она сослалась на заявление короля о том, что он никогда не вступал с принцессой в те интимные отношения, в кои подобает вступать мужу. С этого момента процесс расторжения брака пошел своим ходом. Папа отправил своего сына Чезаре для передачи буллы о расторжении брака, а одновременно — кардинальской шляпы Жоржу Амбуазскому, любимому советнику Людовика XII. Римское посольство прибыло в Турень. Оно демонстрировало неслыханную роскошь: вереница мулов несла обитые красной тканью сундуки с вычеканенным гербом семьи Борджа; Чезаре, чей наряд украшали драгоценные камни, ехал на коне в окружении трех десятков сеньоров и прелатов; за каждой лошадью, накрытой попоной из красно-золотой парчи, ехали пажи в малиновом бархате. В награду Чезаре Борджа получил супругу из знатного и богатого рода, Шарлотту д'Альбре, и титул герцога де Валентинуа.
Сына папы принимали в Шиноне; король не любил останавливаться в Амбуазе, где слишком многое напоминало о его предшественнике. У него появился грандиозный план превратить наследственную резиденцию в Блуа в настоящий королевский дворец. В октябре 1498 он решил строить новый фасад замка.
Графство Блуа, старинный феод рода, происходящего в X веке от Тибо Плута, в XIII веке стало поместьем семьи Шатийон и было продано графом Пои II брату короля Карла VI, Людовику. В 1392 году Людовик получил титул герцога Орлеанского и от брака с Валентиной Висконти, дочерью герцога Миланского, родил сына Карла. После того как отца Карла Орлеанского убил Жан Бесстрашный, а его мать умерла в ноябре 1408 года, четырнадцатилетний мальчик остался самым старшим в роду. Он укрепил свой замок в Блуа и приказал построить там большую башню.
25 октября 1415 года в битве при Азенкуре герцог был взят в плен англичанами, вторгшимися на территорию Франции, воспользовавшись тем, что она находилась в состоянии гражданской войны. Карл пробыл в Англии до 1440 года, пока его не освободили за колоссальный выкуп. Во время его длительного отсутствия бастард, граф де Дюнуа, соратник Жанны д'Арк, защищал домен своего сводного брата. Карл, очень тонкий поэт, любивший, так же как и его отец, прекрасные книги, женился на Марии Клевской, дочери Бургундского герцога Филиппа Доброго, разделявшей его вкусы. Супруги принимали в своем замке художников, образованных людей и поэтов, в том числе Франсуа Вийона. К величайшей радости семидесятилетнего герцога, у его молодой жены после Двух дочерей 27 июня 1462 года родился сын. Король Людовик XI дал внучатому племяннику такое же, как у него, имя а вскоре, в 1464 году, когда у него самого родилась уродливая дочь Жанна, решил, что наследник герцогов Орлеанских должен жениться именно на ней.
Юный Людовик Орлеанский почти не знал своего отца, скончавшегося, когда сыну было три года, но в перестроенном замке Блуа все о нем напоминало. Внутренний двор укрепленной крепости оживляла галерея. Покойного герцога не заботили столь важные некогда оборонительные сооружения вокруг замка, и хотя рвы он засыпать не решился, зато за ними приказал разбить огромные сады, откуда можно было рукой подать до вековых лесов.