Повседневная жизнь Вены во времена Моцарта и Шуберта

Поскольку австрийский характер отличался естественной простотой и отсутствием притворства, вполне можно сказать, что расходы знати на празднества, на роскошную одежду и мебель в конечном счете шли на пользу народу в большей мере, нежели жесткие меры экономии Иосифа II. И даже если допустить — что, впрочем, далеко не очевидно, — что не было никакого позерства в привычке этого императора прогуливаться и даже отправляться в театр в поношенной одежде, протертой до дыр на локтях, и в выцветшей шляпе, вернее, в каком-то странном подобии фуражки, которую император считал особенно «демократичной», привычка эта все же не принесла ему ожидаемой любви и признательности подданных, потому что экономия при дворе оборачивалась нищетой города, жившего главным образом за счет расходов этого самого двора. И венцам оставалось лишь поздравить себя хотя бы с тем, что чрезвычайные меры Иосифа II ненадолго пережили самого императора.

Мария Терезия и Иосиф II

В течение всех сорока лет своего правления Мария Терезия придерживалась принципов самодержавия в испанском духе, то есть самодержавия строгого и требовательного. Это, несомненно, было необходимо, так как сплоченность империи была далека от монолитности. Приходилось постоянно опасаться пробуждения национально-освободительных движений, сохранялась угроза со стороны турок, а война с Пруссией[8] исчерпала казну. Императрица отлично сознавала свой долг и ответственность, которую возлагало на нее положение правительницы, и никогда о ней не забывала. Кроме того, подобно всем по-настоящему великим людям, она отлично умела окружать себя нужными людьми. Она нашла «своего человека» в лице канцлера Кауница,[9] разумеется, не лишенного недостатков, но достаточно умного для того, чтобы понимать личную политику императрицы, и посвятившего все свои силы реализации этой политики. Несмотря на войны, в которые, к сожалению, очень часто оказывалась втянутой австрийская корона, Вена всегда оставалась процветающим городом, а численность ее населения за период правления Марии Терезии выросла с 80 тысяч до 175 тысяч человек, что, впрочем, создало проблему жилья, особенно острую в городе, окруженном оборонительными сооружениями: застройка непрерывно выходила за их пределы, растекаясь во всех направлениях в виде предместий, где селилось растущее население.

С другой стороны, как мы увидим ниже, это скопление людей в городе достаточно скромных размеров стало одной из причин той любви к природе, тяги к зелени, которая всегда была одной из самых постоянных черт венского характера начиная с XVIII века. Дочь Карла VI несмотря ни на что сумела извлечь пользу из всех этих слишком часто угрожавших ей порой весьма опасных обстоятельств. Она проявляла великодушие и незаурядный ум, помогавшие ей уравновешивать трезвым здравомыслием свою природную смелость и мужскую волю, без которых не могла бы обойтись женщина, получившая согласно Прагматической санкции[10] право на корону, поскольку у Карла VI не было наследников мужского пола.

Несмотря на абсолютизм и суровость, на стремление к тому, чтобы все ее правление было отмечено величием, особенно перед лицом иностранных монархов и их послов, тогда как внутренняя жизнь в Хофбурге и Шенбрунне была очень простой (как часто тосковала об этой простоте Мария Антуанетта в хитроумных лабиринтах Версаля, где многочисленные враги делали все, чтобы она в них окончательно запуталась), несмотря на свой величественный и властный вид, а возможно именно благодаря ему Мария Терезия пользовалась огромной популярностью у венцев, гораздо большей, чем ее сын Иосиф II с его несколько демагогическими программами. Умный и проницательный народ не поддавался на демагогию, и как бы венцы ни были доброжелательны и лояльны, они уважали Иосифа II, но любили его гораздо меньше, чем его мать.

Здесь неуместно описывать политическую историю дома Габсбургов, но эта история все же должна нас интересовать хотя бы в свете того влияния, которое она оказывала на частную жизнь венцев. Очевидно, что реформы Иосифа II, независимо от того, служили ли они пользе дела или были простым прожектерством, не могли не изменить в значительной степени привычки и поведение населения, а потому нам следует принять их во внимание и посмотреть, как они изменили облик города и саму жизнь Вены.