Читаем Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков полностью

«А еще мне хотелось бы, — добавляет он, — побыстрее и напрямик объявить ей шах: ведь именно в этом и состоит вся прелесть игры! Но также хотел бы я дождаться конца нашей партии, ибо желательно мне увидеть, как она одержит победу, и настанет мой черед получить шах и мат»[96].

<p>ТРУБАДУРЫ И ИХ ИСКУССТВО</p><p>Роль трубадуров в жизни общества юга Франции</p>Феодальная лестница

Если верить трубадурам, аристократическое сословие является достаточно гомогенным, какое-либо расслоение в нем отсутствует. Ценности, которые оно защищает, а именно юность, щедрость, благородство (paratge, «благородное происхождение», ставшее «благородством сердца»), ставят людей достойных на одну ступень с самыми знатными сеньорами. Феодальное общество с его четко выраженной социальной иерархией трубадуры подменяют обществом вымышленным, идеальным, обществом избранников:

В делах любви язык мольбы и пеней / Пристойнее сеньора повелений, — /… Богач, бедняк — все перед ней равны[97].

Аристократическое сословие представляет собой жестко организованное, иерархическое сообщество (деление по возрасту и по признаку пола лишь подчеркивает уровневую структуру), состоящее из различных стратов.

На самой вершине находятся благородные из благородных, принадлежащие к знатнейшим и древнейшим родам, потомки каролингской знати. «Князья» (герцоги, графы, некоторые виконты) обладают властью над целыми регионами. Среди них есть и выдающиеся трубадуры, например Гильем IX или Дофин Овернский.

Затем идут «владетельные» сеньоры, люди, наделенные властью; из своих укрепленных замков, расположенных на стратегически важных высотах, они управляют богатыми сеньориями; замки чаще всего строят на холмах и скалах: отсюда удобнее держать под контролем вверенные им территории графства или виконтства. Владельцы замков являются вассалами герцогов, графов и виконтов, они именуются «баронами». Среди них также есть трубадуры: это Раймбаут Оранский, Бертран де Борн.

Третий страт составляет «среднее дворянство», к нему относятся владельцы более скромных жилищ, люди, чья власть не простирается за пределы их небольших владений; из среднего дворянства вышло немало прославленных трубадуров, и в частности Джауфре Рюдель.

Последний страт, также подаривший миру славную когорту трубадуров, представляет мелкое городское и сельское дворянство… Архивные документы свидетельствуют о постоянных материальных проблемах, осаждающих бедного рыцаря, о его долгах, о том, как порой ему бывает сложно поддерживать свое дворянское звание. Этот рыцарь живет бедно, ему приходится довольствоваться скромными доходами, получаемыми от доставшейся ему доли семейного наследства — небольшой земельной ренты, скудного городского жилища или нескольких комнат в замке. Таким бедным дворянином был трубадур Раймон де Мираваль; в его жизнеописании говорится, что был он сеньором четвертой части замка Мираваль (то есть имел право на четвертую часть доходов, приносимых владением):

Раймон де Мираваль родом был бедный рыцарь из Каркассонна. Владел он четвертой частью замка Мираваль, а весь замок вмещал человек не более сорока. Однако ради трубадурского художества, коим он владел превосходно, и словесного дара его […], ради всего того был он в чести и почете у графа Тулузского, с коим прозвали они друг друга «Аудьярт». И граф его жаловал платьями, лошадьми и оружием, по нуждам его[98].

К этому последнему, четвертому страту мелкого служилого дворянства принадлежит основная масса рыцарства. Чтобы выжить, бедные рыцари поступают на службу к кастелянам или к занимающим высокие посты клирикам.

Куртуазная идеология пропагандирует рыцарские идеалы, и трубадуры, значительная часть которых родом из небогатых дворянских семей, выражают чаяния прежде всего мелких рыцарей, стремящихся продвинуться как по социальной лестнице, так и в культурном и духовном плане. При поддержке меценатов, князей и баронов трубадуры получают образование и нередко становятся истинными рыцарями, достойными служителями куртуазного кодекса; посещая дворы, они чувствуют себя на равных с придворной знатью.

Ранние биографии
Перейти на страницу:

Все книги серии Живая история: Повседневная жизнь человечества

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука