Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме

Сама речь Гортензии также сильно отличается от доводов, приводившихся в 195 г. до н. э. Она не просто отказывается платить подать, но осуждает всю политику триумвиров, едва ли не предъявляет политические требования: «Если же мы, женщины, никого из вас не объявляли врагом отечества, не разрушали домов, не подкупали войск, не приводили армий против вас, не мешали вам достигнуть власти и почета, то почему мы должны подвергнуться карам, не будучи соучастницами во всем этом? К чему нам платить налоги, раз мы не получили своей доли ни в государственных должностях, ни в почестях, ни в предводительстве войсками, ни вообще в государственном управлении, из-за которого вы спорите, доведя нас уже до таких тяжких бедствий?» [580]Требование скорее подразумевается, чем высказывается, и в результате женщины удовлетворились сокращением подати. Но этого они добились своим непосредственным вмешательством. Отсюда еще далеко, чтобы делать из Гортензии «адвокатессу», а то и «суфражистку»: особые обстоятельства, ощущение прямой угрозы своим интересам, а то и случай привели к необычайному событию, но за ним ничего не последовало; оно даже не стало прямым покушением на закон, запрещавший женщине выступать в суде по чужим делам. Положение, при котором женщины играли в политике лишь второстепенную роль, было, конечно, навязано мужчинами. Но у нас нет никаких свидетельств, что женщины когда-либо боролись против такого положения.

Окружение Цицерона

Но и более скрытое влияние оставалось политическим действием. Мы найдем не один пример, если обратимся к окружению Цицерона: Тертулла подходит к нему, чтобы добиться его примирения с Крассом [581]; к жене Цицерона Теренции приходит жена Сестия Корнелия, сообщая оратору об истинных пожеланиях своего мужа насчет поста в провинции [582]; Фульвия доносит самому Цицерону о тайных планах Катилины; Сассия интригует в суде по делу Клуенция…

Рассмотрим ближе два последних случая. Во время заговора Катилины некая Фульвия, которую собирался бросить ее любовник Квинт Курий, «не стала скрывать опасность, угрожавшую государству; умолчав об источнике, она рассказала многим о заговоре Катилины: что она узнала и каким образом. Это обстоятельство больше всего и внушило людям желание вверить консулат Марку Туллию Цицерону» [583]. Сассия была матерью Клуенция — клиента Цицерона — и замужем (третьим браком) за Оппиаником; она добивалась смерти сына в угоду новому мужу. «Она не упустила ни одного случая, чтобы причинить Клуенцию зло. И днем и ночью эта мать только и думала о том, как бы ей погубить своего сына <…>. Она не только старалась подыскать обвинителя против своего сына, но также подумала и о том, каким оружием его снабдить» [584]. Находя все новых союзников, она получила и лжесвидетелей, и ложные протоколы показаний.

Все эти дела, связанные с женщинами, подразумевают целый комплекс отношений, возможностей влияния, способностей давления, часто удивительно похожих на интриги мужчин.

Октавия и Фульвия

В эпоху гражданских войн на сцене появляется немало женских лиц. Октавия — сестра триумвира, впоследствии ставшего Августом, — стала объектом матримониальных интриг Юлия Цезаря. После смерти дочери Цезаря, Юлии (очевидно, в 53 г.), которая была женой его соперника Помпея, «чтобы сохранить родство и дружбу с Помпеем, он предложил ему в жены Октавию, внучку своей сестры, хотя она и была уже замужем за Гаем Марцеллом» [585]. (Отметим, между прочим, «многослойные» родственные связи между крупнейшими политическими деятелями того времени.) Иначе говоря, Цезарь только из политических соображений собирался расторгнуть брак Октавии, не спрашивая ее. Но брак оставался в силе до 40 г. до н. э., когда Марцелл умер и стали возможны новые интриги. После десяти месяцев определенного законом вдовства [586], будучи, согласно Диону Кассию (XLVIII, 31, 4), беременной своей младшей дочерью (Марцеллой Младшей), Октавия вышла замуж за Марка Антония. Из игрушки в политике Цезаря она превратилась в пешку в руках своего брата, договорившегося об этом браке в рамках Брундизийского договора между триумвирами. По такому случаю она стала первой женщиной, изображенной на римской монете. От этого брака, который Плутарх считает заключенным в государственных интересах, родились две дочери, сыгравшие затем немалую роль в истории: Антония Старшая (бабка Нерона) и Антония Младшая (мать Клавдия и бабка Калигулы).

Хотя Октавия сама принимала участие в дипломатических переговорах брата и мужа в 37 г. до н. э. в Таренте [587], она не смогла помешать краху триумвирата и возобновлению гражданской войны, тем более что в 32 г. Антоний развелся с ней. Она осталась образцом красавицы, верной жены, преданной сестры и безутешной матери: в 23 г. до н. э. она пережила смерть сына — Марцелла, зятя самого Августа. И пассивная роль Октавии, и ее активное вмешательство в события показывают, чем часто бывали браки и женщины в политической жизни того времени.