Повседневность (СИ)

На то чтобы вернулась способность видеть и соображать, времени понадобилось не мало. Том открыл глаза, прислушался, вглядываясь в темноту комнаты, и понял, что лежит на боку, стискивая в объятиях совершенно расслабленного Каулитца. Билл, прижавшись к его плечу влажным лбом, сонно посапывал, обвив руками и ногами.

4.

Билл проснулся, но лежал с закрытыми глазами, не решаясь их открыть. Он помнил все. От первого слова, до последнего прикосновения.

- Не спишь? – раздался голос в самое ухо.

- Нет, - спокойно ответил Каулитц, даже не вздрогнув от неожиданного вопроса. Он почему-то точно знал, что Том тоже уже давно проснулся.

- Времени сколько? – задал еще один вопрос Трюмпер. – У меня сотовый в гостиной, а часов у тебя нет, только в телефоне…

- А зачем мне часы? Будильник в мобильнике есть, мне хватает, - отозвался Билл, про себя удивляясь какой-то неестественной обыденности этого разговора. Беседуют как давно живущая вместе семейная пара, привычно проснувшаяся утром в одной постели. Он все так же не решался открыть глаза.

- Ну, так ты мне скажешь, сколько времени или нет? – поторопил его Том.

Билл сделал глубокий вдох и искоса глянул на лежащего рядом Трюмпера. Том выглядел хмурым и помятым и тоже старался смотреть куда угодно, но только не на него. Билл хмыкнул и огляделся в поисках телефона. Нужного объекта в пределах видимости не наблюдалось.

- Мой, наверное, тоже в гостиной остался, - с заминкой выдавил он, вспоминая. – Вчера как-то не до телефона было…

- Да уж, - фыркнул Том, и неожиданно резко поднявшись с кровати, вышел из комнаты.

Билл лежал, уставившись в потолок, и слушал. Тихие шаги. Звук льющейся в ванной воды. Нужно вставать. Очень не хочется, но нужно. Наконец, заставив себя вылезти из постели, Билл натянул домашние штаны с футболкой, и пошел на кухню, готовить завтрак, решив, что раз уж они начали играть в счастливую семью, нужно делать это с размахом и до конца.

Том вышел из душа, когда кофе был уже готов, а яичница аппетитно устроилась на тарелках, подмигивая желтым глазом. Сев за стол, Трюмпер схватил вилку и принялся за еду, буркнув тихое: «Спасибо». Молча кивнув в ответ, Билл потянулся за чашкой с обжигающе-горячим, непроглядно-черным, как его настроение, кофе. Есть ему совсем не хотелось.

Быстро расправившись со своим завтраком, Том отодвинул тарелку и поднялся.

- Мне на работу нужно, девятый час уже, а еще в офис переться…

Билл тоже встал и пошел за ним в коридор. Подождал, пока Том обуется. Подал лежащие на полочке ключи от машины. Пожелал хорошего дня. Закрыл входную дверь, замкнул все замки, привалился спиной к холодному безжизненному металлу и сполз по нему на пол, заскулив тихо и отчаянно.

Это был конец. Билл точно это знал. Был уверен на все сто процентов. Не будет больше ничего. Ни пирожков Аманды Трюмпер по выходным. Ни просмотра какого-нибудь дурацкого, настолько скучного фильма, что им с Ребеккой приходилось объединяться, и забрасывать Тома попкорном, чтобы хоть как-нибудь себя развлечь. И Тома тоже не будет.

Как теперь жить без всего этого, Билл не представлял совершенно. Они все были у него всегда, всю жизнь, а теперь он совсем один. Нет, свои родители у него, конечно, тоже есть, но это совершенно не то, а вот они… такие родные и любимые… как он посмел поставить все это под угрозу?! Что ему теперь делать-то?

Несмотря на царящую на улице жару, из-под двери дуло нещадно, обдавая неприятным холодом беззащитно открытую из-за задравшейся футболки поясницу. Левая нога затекла почти до полного онемения. Билл с трудом поднялся, покачнувшись от скрутившей ногу судороги и, хромая, отправился на поиски телефона, решив, что на работу он сегодня не пойдет.

В том, что он заболел, никто не усомнился, услышав его хриплый, совершенно «убитый» голос. Он отпросился на целых два дня, надеясь, что их и еще двух выходных хватит на то чтобы привести себя в рабочее состояние. Уладив необходимую формальность, Билл, шмыгнув носом, достал плед и, закутавшись в него, свернулся на диване в небольшой полный горя комочек.

***

- Да твою мать! – в сердцах рявкнул Том, третий раз за утро прищемив пальцы ящиком стола.

Сегодня все валилось из рук. Он больно приложился коленкой о бордюр, запнувшись за какую-то железную хреновину, непонятно зачем торчащую из земли. Облился кофе, заляпав всю футболку, а потом несколько часов ходил мокрый, после попыток прямо на себе отмыть мерзкие коричневые пятна. Наорал на мальчишку-крановщика, и даже не из-за его вчерашнего фиаско, а просто, потому что под руку попался.

На душе было хе*ово до слез. Обычно, в таких ситуациях, когда Том начинал всех ненавидеть и мечтал, чтобы люди всей толпой исчезли куда-нибудь хотя бы часа на два, он звонил Биллу. Ему не нужно было ничего объяснять и рассказывать, достаточно просто спросить: «Как дела?» - особенным, тоскливым тоном, и максимум через час Каулитц прилетал и как-то ненавязчиво начинал суетиться, забалтывая и отвлекая от всех несчастий.