Повседневность (СИ)

Он вылетел из комнаты и протопал куда-то в сторону ванной, в поисках обещанной мази. Том удовлетворенно улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Когда Билл вернулся Трюмпер, в одних трусах, уже вытянулся на диване, на животе, подложив под голову руки.

- Это хорошая мазь. С обезболивающим эффектом, - объяснил Билл, становясь рядом на колени и откручивая колпачок. – Сейчас намажу, и завтра будешь как новенький.

Том слегка дернулся, от первого холодного прикосновения, но почти сразу расслабился, закрыв глаза от удовольствия. Осторожные массирующие движения сильных уверенных пальцев расслабляли уставшие мышцы и снимали боль.

- Ну, вот и все, - выдохнул Билл, через несколько слишком коротких секунд.

- Может, еще помассируешь, а? – просительно проныл Том.

- Мне так сидеть неудобно.

- Так ты сядь как удобно и продолжай! – оживился Трюмпер.

- Как удобно – это значит сверху, но не наклоняться… только если на тебя верхом сяду, - хмыкнул Каулитц.

- Да как хочешь, только не останавливайся!

Билл в нерешительности замер, потом выдавил еще немного мази на пальцы и, перекинув ногу через Тома, осторожно сел. В животе появилось почти неконтролируемое ощущение восторга, хотелось подышать открытым ртом или наклониться и прижаться щекой к смуглой мускулистой спине Трюмпера. Но ничего подобного Билл не сделал. Он только зажмурился на секунду и, прижав ладони к гладкой коже, принялся осторожно гладить, слегка надавливая. Плечи… едва заметно искривленная линия позвоночника… узкая талия… снова плечи. Он наслаждался каждой секундой этих ворованных ласк.

- Бл*ть, сейчас бы еще сексом заняться, жаль, что не с кем, а то я почти два месяца не тра*ался, и это был бы просто идеальный вечер, - через несколько минут блаженно выдохнул Том.

- А кто тебе сказал, что со мной нельзя заняться сексом? – вдруг ляпнул разморенный спиртным и ощущениями Билл, даже сам сначала не поняв, что вообще такое он несет.

- Всё, Каулитц, завязывай с выпивкой, - хохотнул Том, повернув голову и глядя на него снизу вверх весело блестящими глазами.

И Билл обиделся. Сильно. Обида была такой острой и горькой, что он поморщился от ее неприятного, вязко растекшегося по языку привкуса. Да какого черта, в конце-то концов?! Он годами выполняет обязанности добропорядочной жены, покупает одежду, ухаживает, кормит, лечит раны и успокаивает – это от него принимать можно, а сексом заняться – нельзя!

- А что тебя смущает? – едко отозвался Билл, вызвав несвойственным ему тоном недоуменный взгляд. – Все свои остальные женские обязанности я выполняю на «отлично», думаю и с этим справлюсь.

- Совсем рехнулся?! – Том заворочался и с трудом перевернулся на спину. Билл все так же сидел на нем, и, судя по виду, слезать не собирался. – В жизни больше не позволю тебе виски с коньяком мешать… - неуверенно хмыкнул Трюмпер и, сам не зная зачем, положил руки на узкие бедра удобно устроившегося Каулитца. Бродящий в крови алкоголь путал мысли, заставляя делать что-то совершенно недопустимое.

Глаза Билла хищно сощурились и он, слегка надавливая, провел ногтями по широкой груди. Плавно качнулся, вырвав из Тома странно шелестящий, несвойственный ему звук. Резко наклонился и прижался губами к шее. Билл столько лет хотел это сделать… От накапливающегося годами желания, тоски, обреченности внутри что-то не выдержало и сломалось. Он молча орал на себя, уговаривал остановиться, не рушить то, что есть. Ведь Том не простит, уйдет и даже просто рядом быть не позволит.

Но ничего не помогало. Билл как будто с цепи сорвался. Ему, как разорвавшему оковы цепному псу, всю жизнь просидевшему на привязи, хотелось набегаться, надышаться свободой, пока снова не надели ошейник. Он тихонько поскуливал, терся всем телом, вылизывал языком, совершенно потерявшись в накатившихся эмоциях.

- Какого хе*ра ты тво…ришь?! – растеряно прошептал Том. Зарождающиеся в нем ощущения были слишком сильными и неожиданными. От них становилось страшно, но почему-то мысли скинуть Билла с себя и вскочить на ноги даже не возникло. Том сжал пальцы, лежащие на худых жилистых ногах и зашипел, почувствовав прихватившие сосок зубы. – Бл*ть… совсем рехнулся! Ты же сейчас допрыгаешься, я тебя реально тра*ну!

- Давай, – нагло отозвался Каулитц и лег на него всем телом.

Том зарылся пальцами в густые волосы, сжал сильно, до боли, и потянул вверх. Посмотрел в глаза. Ответный взгляд был мутным, и разрешающим все. В горле что-то забулькало, вырвавшись наружу тихим хрипом, Том зажмурился, дернул на себя и прижался к сухим от частого дыхания, губам.

Он не знал, что может быть так. Сильно. Горячо. Жизненно необходимо. Билл что-то скулил ему в рот и пытался прижаться ближе. Том приоткрыл губы и толкнулся языком, требуя пустить его внутрь. Ему тут же позволили и ответили, ласково погладив. Но ласки сейчас не хотелось. Хотелось страсти, ярости и головокружительных ощущений. Резко перевернувшись, в попытке завладеть контролем над ситуацией, Том вскрикнул, потеряв опору.

- Это диван, дурак. На нем нельзя переворачиваться, - болезненно простонал Билл, на которого он упал.