Повседневность (СИ)

За этот день Том несколько раз порывался схватить трубку, и один раз даже номер набрал, но в последний момент вспомнил, что так плохо ему как раз из-за Билла. Вот какого черта на них нашло этой ночью? Алкоголь? Но они и раньше не раз напивались вдвоем, но ничего подобного не делали. Да Том и не думал никогда, что с Каулитцем можно заниматься чем-то таким.

Если честно, он вообще не думал, когда дело касалось Билла. Каулитц был просто… Каулитцем и давно уже воспринимался не как самостоятельная, отдельно взятая единица, а как неотделимое от него, Тома, приложение. Что-то настолько свое, что без этого, вроде как, и возможно обойтись, только вот как - непонятно. С самого своего детства всеми секретами, проблемами и радостями Том делился именно с ним. Это Биллу он рассказывал о первом поцелуе, первом сексе, первой влюбленности. И о том, что тренер, гад, придирается незаслуженно, рассказывал тоже ему.

Том откинулся на спинку противно крутящегося кресла, от движения которого его всегда укачивало и, зажмурившись изо всех сил, больно надавил на глаза пальцами. У них был секс. Его первый в жизни секс с парнем, мать его. Впервые за сегодня Том смог подумать об этом так. Конкретным предложением, не подыскивая каких-нибудь аллегорий или оправданий. И что теперь делать?

Гомофобом Трюмпер не был, он совершенно спокойно реагировал, когда видел подобные парочки в кафе или на улице. Скользил по ним рассеянным взглядом, мимолетно удивляясь, какой может быть смысл в таких отношениях, ведь у двух парней даже детей родиться не может… и все. Они его не раздражали, не напрягали, ему просто было поровну. Но сейчас это был не какой-то случайный парень, смущающий секс с которым можно было бы списать на алкогольное опьянение и забыть как страшный сон. Это был Билл.

Его Каулитц. Талантливый, немного сентиментальный, гордый, очень сдержанный. Про нелепость и ранимость которого знал только он. Только он был свидетелем того, как Билл тайком, обязательно покосившись перед этим по сторонам, чтобы не дай Бог не заметили, едва слышно шмыгает носом во время просмотра очередной дебильной мелодрамы. Или злится очень сильно, когда видит на улице голодную испуганную собаку, а потом еще долго переживает, что нет возможности забрать ее себе. Билл, который знал о нем больше и заботился лучше, чем та же Кэтрин…

Кэтрин. Про жену Том как-то и забыл… хотя, забыть про нее было практически невозможно из-за тридцати семи пропущенных, высвечивающихся на экране. Когда утром, выскочив из квартиры Билла и сев в машину, Том глянул на дисплей мобильного, пропущенных было двадцать девять, сбросив их все, он решил сделать вид, что ничего подобного просто не видел. Говорить с женой было не о чем. Он так и продолжал сбрасывать, не отвечая, когда в очередной раз видел ее фотографию, высвечивающуюся на экране. А несколько часов назад она звонить перестала, видимо окончательно обидевшись, но Тому на это почему-то было совершенно плевать. Сейчас его намного больше беспокоил другой человек, а все остальные проблемы казались совсем незначительными, отступая на задний план.

Решив не торопиться и дать им с Биллом все спокойно осмыслить поодиночке, Том, с твердым намерением не звонить и не встречаться в ближайшие несколько дней, с удвоенными силами взялся за работу. Домой он засобирался ближе к ночи. Ехал на максимально низкой скорости, стараясь оттянуть воссоединение со своей прекрасной половиной. Осторожно зашел в квартиру, не зная чего ожидать.

К его удивлению, вышедшая из кухни Кэтрин проплыла мимо, не сказав ни слова, даже в сторону его не посмотрела. Полностью игнорировала его жена довольно редко, но сейчас видимо обида была настолько серьезной, что даже скандал был недостаточным наказанием.

Быстро помыв руки, Том заглянул в спальню дочери. Он не видел Ребекку уже несколько дней и чувствовал себя виноватым из-за этого. Девочка, уже умытая и переодетая в пижаму, лежала в постели, собираясь спать.

- Папа! – радостно вскрикнула она при его появлении.

- Привет, пуговица. Как ты тут? – присаживаясь на стоящий рядом с кроватью стул, спросил Том. Наклонился и поцеловал дочку во вкусно пахнущую чем-то детским щеку.

- Хорошо. Только скучно. Мама мне сказала спать ложиться, а я пока не хочу, - грустно отчиталась Бекка и, воодушевившись, попросила. – А почитай мне немножечко. Пожааалуйста!

- Не знаю, - замялся Трюмпер, прекрасно понимая, что отказать умоляющему взгляду дочери он не в силах. – Поздно уже… давай так, одну главу – и спать.

Под радостный писк Том звучно чмокнул смеющуюся Ребекку в нос и потянулся за «Муми-троллем». Рассказы Туве Янсон они открыли для себя недавно, и Тому самому было интересно читать забавные добрые истории. Недобегемотики Трюмперу очень понравились, и он старательно выговаривал трудные имена вроде Туу-тикки или Снусмумрика, заставляя Бекку хихикать. Прочитанных глав было целых три, когда Том, наконец, поднялся и, выключив свет, отправился в их общую с женой спальню.